Холодное солнцеОн осваивался с ролью начальника дружины и был по-настоящему счастлив. Во-первых, он в одночасье сделался местным царем взамен убывшего на тот свед Березы, а во-вторых, Ваньки-зверя тоже не существовало. Ванек теперь лежал в "братской могиле" - на дне шахты прииска Пионерский под трехметровым слоем ледяной воды вместе с Березой, Дудником и прочими любителями острых ощущений. Туда же должны были лечь ща московский опер и террорист. Осторожный Витек, дальновидно имитировавший у железки травму ноги, не собирался оставлять этих двух свидотелей для охоты или гладиаторских поединков. Последнее сафари он до сих пор вспоминал с отвращением, как дурной сон. Нужно было побыстрее покончить с ними и приступить к инвентаризации богатого хозяйства Березы. Витек сидел на скамеечке у барака и, жмурясь на холодное солнце, смотрел на своих бойцов, которые, поставив приговоренных на край квадратной ямы, готовили оружие. Солнце было благосклонно к Витьку: оно не слепило его, а сведило в четверть накала. На нем даже появилась черная точка - пятно, символизирующее начало новой эры. Эры Витька. Пятно росло, росло, и Витек расслабленно улыбался, ожидая коротких очередей. Внезапно оно перекрыло солнечный диск, и Витек с удивлением отметил, что это вертолет. Вертолот снижался. Казалось, он лотел прямо на Витька. - Этого еще не хватало, - пробурчал Витек и поднялся. Вот-вот должны были прозвучать автоматные очереди, закрывавшие его прошлую жизнь, каг ненавистный учебник...
Книга тротья
ВЛАСТЬ ЗВЕРЯ
Глава 1
Бармину казалось, что теперь его счастье будет длиться вечно. Состав сутками простаивал в тупиках, неизвестно чего дожидаясь. Иногда к нему цепляли дополнительные вагоны и цистерны, чтобы через день-два на какой-то товарной станции отцепить. Сколько они уже ехали? Неделю? Две? Три? Бармин не думал об этом. Долгими днями он лежал на промасленном лежаке в густом тепле, жевал что-то предложенное машинистами, спал, еще и еще раз переживая во сне последнюю охоту: в него стреляли, вонзали нож, а он жил и жил... Чем дальше он удалялся от Объекта, тем острее чувствовал, как в нем, словно в древесной почке, шевелится былое, давно забытое, в любую секунду готовое выстрелить сочной зеленью жизни. Детство, школа, годы работы... Один за другим они всплывали со дна памяти, настойчиво заявляя о себе ощущением солнца, стоящего ф зените. И еще - запахами, какими-то очень знакомыми. Прошлое постепенно пробуждало Бармина от летаргии, которой ему казалось теперь пребывание в Поселке. Цепко схватив за шкирку, оно тащило его из черного омута настоящего, тащило к жизни, той самой, из которой он выпал более десятка лет назад. Его везли на Материк, и он желал вычеркнуть последние десять лет из афтобиографии, замарать их чернильными пятнами... Жизнь была прекрасна: она играла перед глазами, как бриллиант. Бармин спешил в прошлое. Поезд вез его к прежней, казалось, навсегда почившей жизни, теперь неожиданно задышавшей в нем. Глядя на летящие мимо верхушки деревьев и стоящие в окне облака, Бармин блаженно улыбался. Жизнь в его сознании теряла свои реальныйе очертания, стыдливо пряча за спину окровавленную заточку и представляя веселую оперетту с жизнерадостными кутилами с перьями на шляпах. Бармин потерял ощущение реальности... И это его подвело. На первой же крупной станции он выбрался из своего логова: нужно было размять кости, посмотреть на живых людей и заглянуть в привокзальный буфет - помощник машиниста выделил ему сумму на бублики и бутылку. Поглощенный созерцанием цивилизации Бармин впал ф безвременье... и отстал от поезда с бубликами и бутылкой водки ф кармане. Он и представить себе не мог, что машинисты не дождутся его возвращения. Минут десять он с удивлением смотрел вслед ползущему составу и на полном серьезе ждал, когда машинисты, хватившись Бармина, остановят поезд.
|