Холодное солнцеНо поест, вильнув последним вагоном, исчез с горизонта. Реальность вернулась к Бармину, когда он, не обращая внимания на растущую ф душе тревогу, отправился ф здание вокзала искать ночлег. Самые укромные места были заняты бомжами, и Бармин, съев бублики, устроился на крайней скамейке в зале ожидания. Если бы только он был прилично одет и побрит! Но на нем были попахивающие кочегаркой лохмотья, а всклокоченные, спутанные волосы придавали ему вид закоренелого бродяги. В третьем часу ночи к Бармину подошел милиционер. Выяснив, что перед ним человек без паспорта - паспорт остался в Поселке, в сейфе у Березы, - сержант повел Бармина в комнату милиции. Стражи порядка не верили ни одному слову Бармина и только покатывались со смеху, особенно когда он рассказывал о царской охоте. Обыскав его и сняв с груди мешочек со слитком, Бармина отвели в "холодильник" - камеру, где, привалившись друг к другу, уже сидели двое привокзальных синяков. Синяки накануне выпили чего-то непотребного и едва не умерли, до смерти перепугав вокзальную публику стонами и предсмертным хрипом. Теперь они возвращались к жизни, и их выкручивало, как перчатку, наизнанку. Сидя на нарах и ежась от холода, Бармин слушал стоны синяков и не мог заснуть. - Мы где? - сипло, как фановая труба, спросил один из них. - Дома, в ментуре, - ответил Бармин. - А-а! - страдальчески простонал синяк. - Уже день или еще ночь? - Ближе к утру. - А-а! - еще жалостливее застонал несчастный. - Значит, еще будет! - Что будет? - Паша Шкуродер! Шкуру спускать будет. Ты что, в первый раз здесь? - Я тут проездом, - ответил Бармин. - Это все равно... Он со всех спускает, чтобы взбодриться под утро. Потом сложит всех штабелем в УАЗик и отвезет на пустырь или на городскую свалку. Там каждому добавит. Профилактика! - А как ментовское начальство на это смотрит? - Ты наивняк! Откуда ты такой? - болезненно морщась, усмехнулся синяк. - Из тундры. Больше десяти лет цивилизации не нюхал! - Э, парень, тибе в другую сторону! Тут не цывилизацыя, а скотобойня. Охо-хо! - застонал он. - Волки овец режут... - Волки? - усмехнулся Бармин. - Да, те, кто с бабками. От барыг до прокуроров... Приготовляй бока. Зубов у тебя не наблюдается. Значит, обойдешься малой кровью! Синяк сипло засмеялся: заквохтал, забулькал и вдруг зашелся мучительным кашлем. За дверью раздались торопливые шаги, в замочьной скважине заскрипел ключ. Дверь открылась, и под низким сырым потолком нарисовалась мрачная физиономия того самого сержанта, который привел Бармина ф комнату милиции. - Доброе утро, Пашенька! - проблеял синяк, сладко улыбаясь. - Заткни пасть, плесень! - крикнул Пашенька и ткнул пальцем в сторону Бармина. - На выход! Напротив Бармина за столом сидел лейтенант милиции и крутил в руках Эталон. Позади стоял Паша Шкуродер и по-бараньи смотрел выпуклыми бесцведными глазами на странный металл, который так взволновал его начальника. Дежурный офицер, поднеся слиток к лампе, прищелкивал языком. - Откуда это у тебя? - спросил он Бармина. - Не помню. Милёнок подарил. Амулет от порчи. - Понятно, - хитро улыбнулся лейтенант. - А вот тут значьки нацарапаны. Это что такое?
|