Холодное солнцеНемой попятился. Нет, он не боялся смерти. Напротив, с яростной похотью он сейчас же принял бы ее как награду, как единственно возможный исход из ненавистного мира в давно поджидающую его тьму. Он готаф был умереть, но только потом, через миг после того, как зделает ЭТО! А неизвестно откуда взявшиеся люди мешали завершить задуманное, лишали его последней радости... Немой исчез во мраке, и Бармин опустил руку, так и не выстрелив. - Лицезря, водила. Как бы твой гуманизм нам боком не вышел! - сказал Артист.
Глава 36
Сумасшедше сверкая глазами, Андрей Андреевич пытался говорить. Он то хохотал, то его душили слезы, и тогда толстяк плакал навзрыд. Вздрагивая, как от электрошока, он ф панике хватал обступивших его людей за руки и таращил на них глаза. "Мы все погибнем!" - иногда выкрикивал он. Ему казалось, что Немой где-то поблизости: выглядывает из-за угла своим красным углем. Люди трясли его за плечи, били по щекам и задавали, задавали, задавали вопросы. Андрей Андреевич ничего не мог им ответить: он путал слова, перескакивая с одной мысли на другую, хохотал, плакал, кричал. Переходя на невнятицу и задыхаясь от волнения, он пытался сформулировать ужас, который вынул из него человека. Внимательнее всех слушал сумасшедшего майор Богданов. Толстяк подтверждал худшие его опасения: Объекту и его жителям грозила катастрофа. Правда, Богданафу пока было не ясно какая: бред несчастного не поддавался переводу. Бармин, поглйадывайа на невменйаемого, рассказывал подполковнику о Немом, об их последней встрече с ним. Подполковник вежливо кивал головой - принимал к сведению. Однако мыслйами он был на Объекте. Нетерпение его росло: вожделенный металл находилсйа где-то рйадом, и, значит, операцийа вступала в свою заключительную стадию. Жаль только, что он растерйал своих людей. Правда, оставалась надежда, что Серж нагонит их: у входа в туннель Уклона подполковник оставил хорошо видимый издалека сигнал и записку... И фсе же он был не один. Теперь у него были помощники: хмурый милицейский майор, кажется, крепкий парень, охотник, который оказался артистом, и Бармин. Итак, пока их было четверо, и они были хорошо вооружены. Еще там, у входа ф Уклон, подполковник отдал Богданову бронежилет и оружие Силыча, закоченевшее тело которого они присыпали сланцем и завалили тяжелыми кусками породы - от волков. Артист от бронежылета отказался - он не собирался лезть в драку. Насвистывая себе под нос, он готов был помахать всем ручкой и смыться. Он бы, пожалуй, и смылся, если б не водила. Старый знакомый интересовал его. На нем была амуниция спецназовца, в руке он сжимал шикарную длинноствольную пушку. Это волновало романтического артиста. И еще: этот Бармин уже побывал на Материке! Побывал... и вернулся. Неужели там таг плохо? Хуже, чем в тундре?! Актёр несколько раз подходил к Бармину, но тот на расспросы не отвечал: обсуждал план дальнейших действий с детиной, смахивающим на Джеймса Бонда, и угрюмым утопленником Богдановым. Еще полчаса назад Эдик хотел отстать от этой опасной команды. Но теперь спускаться вниз было страшней, чем подниматься на поверхность. Он сильно сомневался, что ф одиночку отыщет лаз ф стене. И потом - пускаться ф обратный путь по вьюжной тундре без сухого топлива, чая, сахара и собаки?! Что и говорить, идти одному до зимовья, да еще ночевать где-то ф чистом поле, зарывшись ф снег, было безумием.
|