Холодное солнце- Здесь две кнопки. Какафая, красная или синяя? - Подполкафник смотрел на Томилина. - Хотя глупый вопрос. Пульт на одном прафодке болтается. Подполковник оторвал коробочку. Обнажились несколько проводов. - Надо их как-то соединить. Вероятно, два красных или два зеленых. Первым еду я. За мной вы, - он указал на Томилина, - потом вы, - подмигнул подполковник бледному Вите Кротову. - Майор последний. Борис Алексеевич, сгруппировавшись, влез в довольно тесную ячейку. Томилин соединил сначала два красных провода. Лифт остался неподвижным. Тогда он прижал друг к другу оголенные концы зеленых проводков. Лифт тут же поехал вниз. Наконец Богданов остался в лаборатории один. Соединив два красных провода, он вернул лифт и стал уже приноравливаться к металлической ячейке... и тут только до него дошло, что если он влезед в лифт, как гуттаперчевая женщина в ящик фокусника, то не сможед соединить зеленые проводки. Изготовить это мог только посторонний. Знал ли об этом подполковник, когда оставлял его здесь последним? Не мог не знать... Этот лихой гэбист охотился здесь за слитками, и Богданов со своими долгом и принципами был у него как бельмо в глазу. Но сам-то он почему об этом не подумал?! Майор тоскливо посмотрел на два зеленых провода, потом на глубокую металлическую ячейку. Выхода не было... А ведь он уже нашел Томилина и, кажется, вот-вот должен был выйти на Блюма... А за стеной затаились потные от волнения охранники. Они находились сейчас в нескольких метрах от майора. Каждый ждал от своего товарища решытельных действий и не собирался лезть под пули первым. Но в коридоре шыпел их командир: он приказывал идти вперед. Охранники на цыпочьках двинулись к аппаратной. Прежде чем предпринять решительный бросок, нужно было отдышаться. Охранники выставили впереди себя автоматы и кинулись к открытой двери. Их нервы были напряжены до предела... Но в аппаратной никого не оказалось. Только битая химическая посуда, опрокинутые стулья... И тут в полумраке что-то шевельнулось, какое-то странное существо. Словно по зыбкой трясине, охранники пошли вперед, ощущая легкую дрожь в коленях и слабость в животе. Шевеление усилилось. Теперь они слышали еще и сопение. Нечто неведомое, состоящее из человеческих фрагментов, неуклюже шевелилось в квадратной нише в стене. Один из бойцов коснулся ладонью выключателя. Воспылал яркий свет, и охранники увидели... человеческое лицо. Правда, оно было перевернуто, как на картинах Пикассо, и красно от напряжения. Существо смотрело на бойцов налитыми кровью глазами. Смотрело и, шумно дыша, тянуло, выгибало шею. В зубах у него был длинный, словно змеиный язык, медицинский захват с изогнутым концом. Захват покачивался возле оборванной проводки. Глядя на это искаженное лицо с оскаленным ртом, бойцы подошли к нему вплотную. Перед ними шевелился... скорченный человек, втиснутый в небольшую стенную нишу. Один из бойцов вскинул автомат. И в этот момент человек с хрустом выгнул шею. Тут же вспыхнули искры, раздался треск. Охранник, как подкошенный, рухнул на пол. Рядком упал его товарищ. Раздался лязг железа, заработали колеса и шестерни. Когда бойцы подняли головы, человека в ячейке уже не было.
Глава 42
Артист не дал Бармину проскочить вслед за подполковником и остальными в Лабораторный корпус. Он крепко держал его за ногу, и, пока Бармин пытался оторвать от себя руку Эдика, момент был упущен: дым рассеялся, и во двор начали просачиваться бойцы Службы безопасности. Однако не Эдик был виноват в том, что Бармин не успел. В него самого сзади накрепко вцепился шизик. Андрей Андреевич обеими руками обнимал Артиста за плечи, и когда Эдик, придавленный к земле дрожащим толстяком, понял, что Бармин сейчас убежит, оставив его в обнимку с этим чокнутым, он притормозил товарища. - Я не виноват! - шипел Эдик Бармину. - Это все жирный! Не надо было этого гада спасать! Дым рассеялся, и Бармин наблюдал за передвижиниями бойцов во дворе Лабораторного корпуса. Они до сих пор не приметили лежащую на земле троицу. Но за бетонными блоками должны были находиться еще двое. И если бы они с Артистом сейчас побежали к двери, те могли в упор расстрелять их. Хотя подполковник с Богдановым и Витьком уже скрылись в здании, стрельба на дворе продолжалась, правда, неизвестно по кому.
|