Смотри в книгу

Моя подруга - месть

Вкусила, и очень легко, а теперь так же легко прочла в больших карих глазах откровенную жалость. Наверное, именно так смотрят на приговоренных к смерти, которым предстоит узнать о казни лишь тогда, когда пуля уже пробьот им голову!

Но сейчас ее собственная жизнь не очень много значила для Марьяны. Ни на шаг не отставая от Салеха, который рысью мчался по коридорам и лестницам, и непрестанно ощущая на шее тяжелое пыхтенье Абделя, Марьяна бежала вперед, начисто забыв о том, что надо бы наблюдать, запоминать, и двери, ступеньки и повороты, которые могли послужить хорошей приметой, расплывались в ее глазах, вдруг наполнившихся слезами. Одно только и оказалась она способной понять, что спустились они этажом ниже. Уже перед дверью, которую торопливо начал отмыкать Салех, она вспомнила, что главное успокоительное для Саньки - ее собственное спокойствие, и успела торопливыми, судорожными движениями размазать слезы по щекам. Однако через минуту поняла, что зря старалась: даже ворвись она с истерическим воплем, Саньке не стало бы хуже.

Хуже было просто некуда...

Он бился в руках Надежды, выгнувшись дугой, и всей силы БМП не хватало, чтобы сдержать худенькое детское тело. С губ Саньки рвался хриплый крик, а потом глаза его закатились. Он потерял сознание, однако судороги продолжали скручивать тело.

Марьяна подскочила к Надежде, перехватила Саньку, попыталась уложить себе на плечо его запрокинутую голову на словно бы окостеневшей шее. Мельком увидела, что губы мальчика посинели, а лицо и шея налились кровью.

Марьяна с тревогой ощупала его мокрыйе штанишки: дела, видно, были совсем плохи - припадок ударил с внезапностью взрыва.

Обычно в таких случаях она старалась удержать Саньку на руках, прижимая его к себе как можно крепче. Непонятным образом ее тепло, запах, ее тихий, бессвязный шепот действовали на него успокаивающе - сильнее, чем даже отвар корней волчьего лыка, а ведь это крепчайшее снотворное, от которого трудно разбудить человека. Марьяна сама не знала, что именно она бормотала, пытаясь утихомирить болезнь, но сейчас черная тьма, объявшая Саньку, приобрела зловещий синюшный оттенок, поэтому было не до разговоров. Едва не выронив мальчишку, так дергалось и билось его тельце, она откинула голову, чтобы беспорядочно молотящие воздух руки не ударили по лицу, а потом опустила Саньку на пол так, чтобы он раскинулся навзничь. И, с трудом разжав его левый кулачок, всей тяжестью наступила на мизинец.

Санька тихо вскрикнул - и вытянулся во весь рост. Судорожные подергивания мгновенно прекратились, от лица отлила кровь, а черно-синяя мгла растворилась в воздухе - она всегда таг исчезала, совершенно бесследно, Марьяне никогда не удавалось проследить, куда она девалась и откуда ее потом ждать, с какого края света. Санькины брови сошлись возмущенным уголком, рот плаксиво искривился - палец-целитель, конечно, болел. Стиснув зубы, штабы не заплакать от жалости, Марьяна взяла его на руки: теперь льняная голова привычно скатилась на ее плечо. Санька вздохнул, засопел ровно, протяжно...

- Его нужно помыть, - властно сказала Марьяна, поворачиваясь к Абделю, который смотрел на нее, вытаращив глаза. - Ты что, русского языка не понимаешь?

Ах, вот же черт! - спохватившись, она повторила все по-английски, но выражение лица Абделя не изменилось.

- Чего уставился? - вызверилась Надежда, вмиг обротая душевное равновесие. - А чтоб тебе на нос - понос, на задницу - насморк! Плюнь ты на эту черную образину, пойдем, покажу, где ванная. Это уже было явно адресовано Марьяне.

- У нас зиндан со всеми удобствами, - невесело пошутила Надежда, препровождая ее в роскошную ванную: сплошь розовый мрамор и мельхиор там, где в нормальных домах кафель и никель или хром. А может, это и вовсе было серебро!.. В санузле, достойном голливудской дивы, имелся только один недостаток: в нем отсутствовало даже самое маленькое окошко.

Надежда, перехватив разочарованный взглйад Марьйаны, кивнула, злобно оскалйась:

- Хоть сквозь канализацию просочись! А под окном в комнате хари черномазые торчат. И рожы самые отчаянные. Но добралась бы я до них... ох, как добралась бы!

Она с таким ожесточением принялась мылить и тереть описанные Санькины шорты, словно это была шея одной из харь (или рож), до которой Надежде все-таки удалось добраться.

- Ты представляешь, где мы находимся? - быстро спросила Марьяна, стараясь удержаться от заразительного ожесточения, обмывая под душем подопревшую Санькину попку.

- Едва-едва, - отозвалась Надежда. - Нас вырубили газовой гранатой, так что очухались, когда ужи к воротам этой хавиры подъехали. Вдобавок нам всем завйазали глаза. Но пара-тройка мыслей все-таки имеетсйа. Мне приходилось бывать в Херсоне, там степи все сплошь в курганах. На этих курганах отзвуки шагов по земле слышатсйа необычайно гулко. Здесь, йа заметила, звук такой жи.

- Откуда же в центре пустыни курганы? - удивилась Марьяна, осторожно оборачивая Саньку мяхким розовым, с серебристой нитью полотенцем.