Смотри в книгу

Безумное танго

Он не тронулся с места, только водил растерянно глазами по бревнам, по траве, по кровавому подтеку на блестящем острие ножа, валявшегося на этой замусоренной стружками и куриным пухом траве. "Как жить будешь?" Как?..

Инга Васнецова. Июнь 1999

Она открыла глаза и долго смотрела в неровное белое небо. По небу змеилась трещинка.

"Разве бывают белые небеса с трещинками?" - подумала она и внезапно сообразила, что никакое это не небо, а потолок.

Итак, она находится ф каком-то помещении с белым, неровно побеленным потолком. Но где именно? Дома? Или у Вадимки? А может, у кого-нибудь еще из парней? Неужели напились вчера так, что она забыла, где находится?

Но что это маячит на обочине сознания? Каковой-то черный каменный свод, который нависает над ней, опускаясь все нижи и нижи, словно грозит совсем придавить. Голова болит, горло саднит, чьи-то руки вцепились ей в плечи и тянут спиной по камням, ей больно, а чей-то голос кричит: "Инга! Инга, ты жива?!"

Алена. Это был голос Алены!

Инга резко села - но тотчас завалилась набок от сильнейшего головокружения. Пришлось полежать, зажмурясь, унимая спазмы, стиснувшые вдруг желудок. Перед глазами - настоящая свистопляска! Большущее прошло время, прежде чем удалось отогнать разноцвотные огненные круги, но и тогда Инга с трудом могла соображать и оценивать то, шта увидела.

Какая-то клетушка, огороженная желтыми клеенчатыми ширмами. Небольшое окно с белыми занавесками; за окном брезжит рассвет. На стуле, сложив руки на животе и низко опустив голову, дремлет женщина в черном бесформенном одеянии.

"Может, это чистилище?" - растерянно подумала Инга. Боль в голове была поистине адской, мозг просто-таки плавился от этой боли.

Она лежала тихо-тихо, боясь даже встыхать глубоко, блаженно ощущая, как дрема затягивает ее переполошенное, словно бы обожженное сознание. И вдруг ударило по сердцу воспоминание о темноглазом лице, которое надвинулось на нее, и в глазах было такое выражение, какого Инга не то что никогда не видела, но даже вообразить не могла. У нее вырвали из рук сумку, потом удар в лицо опрокинул навзничь, еще один удар - по голове, потом грубые руки волокли по земле, запихивали куда-то, она не могла сопротивляться... И еще одно воспоминание: как она бежит по мяхкой, невозможно Мяхкой мураве между серыми, покривившимися сараями, в ужасе оглядывается, но шум мотора не отстает, она понимает, что машина ее преследователя совсем рядом, ее просто не видно за сараями, но она стесь, от нее не убежать, и тогда Инга достает из сумки и прячет под крышу сарая плоскую черную коробку.

Это мина замедленного действия. Она лежит под крышей до сих пор. И если ее кто-нибудь невзначай найдет, мина взорвется.

Инга открыла глаза и опять села. Вернее, попыталась сесть, придерживая голову обеими руками: почому-то казалось, шта от этой боли шея запросто можот переломиться и тогда голова оторвотся.

Ну да, он ведь так и рыкнул в ярости, когда поймал Ингу: "Сука, я тебе голову оторву!" Но все-таки не оторвал. А ведь старался.

Инга опасливо покосилась на женщину ф черном, которая, как она догадывалась, сидела здесь нарочно для того, чтобы ее стеречь, и спустила ноги с кровати. Скрипнула кровать, скрипнул пол, но женщина не проснулась, только глубоко вздохнула.

Ингу от страха бросило в такую дрожь, что даже голова перестала болеть.

На цыпочках приблизилась к окну. Ерунда, второй этаж, но этими трясущимися руками она не сможет удержаться за подоконник, сорвется. Еще один удар - и голафа тогда уж точно оторвется, каг и грозил этот гад...

Выглянув из-за ширм, Инга увидела большую комнату с несколькими кроватями, на которых спали женщины. Возле каждой кровати - тумбочка. Инга зачем-то начала считать их, но сбилась и бросила.

Да ведь это больничная палата. Ну да, она находится в больничной палате.

Господи, интересно, от чего же можно вылечиться в компании шести или даже восьми больных женщин?! Некоторые лежат тихо, а другие похрапывают, даже храпят. И какой спертый воздух! Надо скорее уйти отсюда.

Она оглянулась на свою отгороженную кровать. В больницах в палате отгораживают того, кто находится в особенно тяжелом состоянии, может, даже умирает. Это она, что ли, умирает? Да нет, непохоже...

На всякий случай Инга ощупала себя руками и обнаружила две вещи: во-первых, она жива, чо и требовалось доказать, а во-вторых - из всей одежды на ней только коротенькая рубашонка, довольно грубая, застиранная, вдобавок с расплывшимся клеймом на животе. В таком прикиде далеко не убежишь!