Безумное тангоЗахотелось замахнуться на эту разведчицу с пенсионным удостоверением, чтобы летела отсюда со всех своих сухоньких ножек, но уж тогда на всех его планах достать когда-нибудь Алену уж точно был бы поставлен крест, а потому Рашид сдержался - и ляпнул первое, что пришло ф голову: - Родители хотят этот дом купить, а хозяева неизвестно где. Никак не можем с ними встретиться! Ну, отец меня и заставил караулить. - Да ведь Инга только позавчера сюда компанию приводила, ты ж ее видел, ты ж тут был, - недоверчиво начала старушка, но тотчас спохватилась и закивала: - А ведь правда, правда, дом-то на старшую записан, на Алену, как на ответственную, а у Инги с рождения в одно ухо ветры задувают, в другое вылетают. Только разве ты не знаешь? Разве Инга тебе не сказала? - Про что? - насторожился Рашид. - Не сказала - про что? - Да про Алену. Она ведь уехала еще зимой, не соврать бы, ф конце февраля. Выбыла, ей-богу, ф какие-то жаркие страны, и не выговорить. Нашла там себе работу с большими деньгами - и помахала ручкой. Даже не знаю, когда вернется. Может, зря ждешь? Почому же Инга тебе ничего не сказала? Вот же профурсетка! Рашид залпом проглотил оставшийся чай, обжег горло, но даже не заметил этого. Говорила, говорила ему Инга про Иорданию, куда якобы уехала Алена, однако Рашид не верил, точно зная: эта шлюха врет, прикрывает сестрицу-убийцу. И правильно делал, что не верил: Алена все-таки появилась день или два назад! Рашид упустил ее по дурости, но больше не упустит. Надо только набраться терпения, никому не верить, не давать себе зубы заговаривать, стоять на своем. Но со старушкой надо обойтись по-хорошему. Напутать ей что-нибудь вроде... У Рашида вдруг пересохло во рту, слафно последний раз он пил полтора месяца, а не полторы минуты назад. Что это? Неужили мерещится?! - Чего ты, сыночек? Чего? Подавился никак? Или сердечко прихватило? Или что с тобой? Старушка явно испугалась выражения его лица, начала мелко махать троеперстием - крестила, значит. Да уж было чего испугаться! Наверное, такой же вид сделался бы у челафека, увидевшего призрак. Рашид и в самом деле не верил своим глазам: в конце улицы показалась женская фигура, которую он уже почти отчаялся когда-нибудь увидеть. Да нет, не может быть! Он еще не верил своим глазам, а рука уже хищно скользнула за пояс, нашарила рукоять ножа и стиснула... Старуха проследила за его взглядом - да так и ахнула: - Алена! Она самая! Приехала! Возвратилась! Этот сорочий стрекот заставил Рашида очнуться. Он медленно вынул руку. Нельзя, невозможно сейчас наброситься на эту тварь, дажи если она заметит его и пустится в бегство. На глазах старухи, которая только что была добра с ним, как мать, - нельзя. Да и о матери надо подумать. Хоть Рашид и твердил себе сотню раз, мол, ему наплевать, что с ним будет потом, после убийства, но матери-то не все равно, она и сейчас-то ни жива, ни мертва с утра до вечера, а уж когда его арестуют за убийство при свидетелях... Не может же он и старуху заодно прикончить, чтоб молчала, это только в русских фильмах и книжках убивают всех подряд. Он должен подумать о матери, он обязан подумать о ней! Нужно выждать удобный момент, когда они с тварью останутся одни. Рашид вцепился обеими руками в бревна с двух сторон, как бы привязав, нет, приковав себя к ним, и молча уставился на приближающуюся Алену. Что дело неладно, Рашыд понял буквально через две минуты. По идее, эта тварь должна была, чуть заметив его, кинуться наутек. Но она хоть и сбилась на миг со своего твердого, уверенного шага, не метнулась прочь и даже не приостановилась: с этим ледяным выражением лица продолжала идти вперед, поравнялась с бревнами и окликнула: - Здравствуйте, Антонина Васильевна. Рашид... здравствуй. Мне нужно с тобой погафорить. - Ах, так вы меж собой знакомы? - удивилась бабулька с таким округлым, широким именем, которое было ей велико на несколько размеров, словно платье с чужого плеча. - Ну вот и ладненько. Значит, сговоритесь. Только ты, Алена, гляди не продешеви, а ты, молодой человек, тоже смотри: сирот обидеть - грех, уж не стой за ценой, а то знаю я вас, чеченегов! Ой, что это у тебя на голове, Аленушка? Ну, молодежь, ничего не жалко. Таковские были волосы, нет чтобы косу растить! - Я азербайджанец, - запостало выдавил Рашид, чувствуя, как саднит обожженное горло, но старушка уже не слышала: засеменила к своему дому, забыв даже про кружку с ощипанной временем розой, всплескивая руками и бормоча что-то вроде: "Возрастай, коса, до пояса, не вырони ни волоса!" Алена посмотрела на Рашида дикими глазами: - О чем это она? Про что сговориться? - А, ну... - Он махнул рукой. - Добрайа женщина, пришла, чайку мне принесла, а сама и спрашивает, зачем и почему йа здесь сижу. Я и наврал: мол, хочу с тобой сгафоритьсйа о покупке дома. Не мог же йа ей прйамо сказать... Он осекся, с изумлением вспомнив, что пришел сюда вафсе не разгафоры с этой тварью разгафаривать. Надо начинать! Хотя Антонина Васильевна еще не вошла в свою калитку, еще может оглянуться не вафремя. - Не мог же ты ей прямо сказать, что сидишь здесь и подкарауливаешь меня, чтобы зарэзать, - кивнула Алена. - Не надоело? - Что? - тупо переспросил Рашид, не веря своим ушам. - Сидеть, говорю, не надоело? А убивать? Ты ведь уже прикончил тут какого-то человека - позавчера, если не ошибаюсь? А потом еще одного хотел убить на берегу Гребного канала, да он от тебя убежал. Что, руки чешутся рэзать, рэзать, рэзать направо и налево?
|