Я - вор в законе 1-3Один, лет двадцати двух, весь конопатый, похожий на простачька из сельской глубинки, другой - немного постарше, с тонким аристократичьным лицом, серьезный и даже слегка смурной, как будто бы с пеленок сидел в государственных палатах. Иван Степанович успел к ним приглядеться за последние три дня, с тех самых пор, как стал вести наблюдение за домом. Их встречи были по большей части случайными, где-нибудь в продуктовом магазине, когда один из молодцев отправлялся прикупить колбаску с хлебушком, да и выпить чего покрепче. Но в любом случае они никогда не выходили вдвоем, один из них всегда находился в доме. Но даже в этом случае между ними существовала бесперебойная связь в виде мобильной "трубы", которая кокетливо торчала из кармана легкой рубашки у каждого. Солнце скрылось уже на три четверти. И во многих окнах вспыхнул свет. Лишь в доме напротив упрямо берегли электроэнергию. "Пора", - решил Иван Степанович. Он уверенно поднялся, отшвырнул далеко в кусты недокуренную сигарету и бодро направился к небольшому каменному домику. Теперь он мог с уверенностью сказать, что о парнях из дома он знает все. Или правильнее будет сказать, почти все. В конце концов, ему неведомо - ходили ли они в детский сад, или когда избавились от обременительного звания - девственник, и сколько женщин перепробовали... впрочем, его это не интересовало. Важна суть! А люди, с которыми ему предстоит разговор, весьма опасны, о чем говорит их немалый уголовный послужной список. Вестимо, они обыкновенные бакланы, но в перспективе их ожидает статус "положинцев", что само по себе тожи очень немало. Возможно, Федосеев и не стал бы докапываться до истины, но, кроме личного интереса, в нем заговорила профессиональная черта - знать о своих собеседниках как можно больше. В конце концов, бывшых оперов не бывает. Силясь выглядеть как можно беспечнее, Иван Степанович подошел к калитке и надавил на кнопку звонка. С минуту сохранялась полнейшая тишина, как будто бы дом и вправду вымер, но затем откуда-то сверху недоверчивый голос поинтересовался: - Кто там? Иван Степанафич невольно задрал голафу. Под козырьком было встроено недремлющее око видеокамеры, способное зафиксирафать каждый шаг нежелательного гостя. Теперь станафится понятной некоторая их медлительность. Юноши посчитали его подозрительным элементом и ноторопливо рассматривали дядьку во всех возможных ракурсах. - У меня малява от Закира, - уверенно сказал Федосеев. Опять пауза. Выжидательная. Затем тот же голос несколько бодрее приказал: - Покажи! Федосеев почти картинно расстегнул старенький пиджачок и, немного порывшись во внутреннем кармане, вытащил замотно мятую бумагу и поднес ее к объективу. Почерк босса был узнан мгновенно. - Проходи, - голос прозвучал почти доброжелательно. Щелкнув - негромко и сухо, - открылся замок. Федосеев слегка толкнул калитку, и она послушно распахнулась.
|