Я - вор в законе 1-3- Ха! Как же мне не знать! - хмыкнул его собеседник. - Впрыскивай я сам его припрятал там. - Где? - Варяг уже ничего не понимал. - Так на кладбище жи! Вон там возьми книжку! - Старик протянул иссохшую руку к тумбочке, но рука бессильно упала на одеяло. Владислав открыл дверцу и достал потрепанный томик воспоминаний маршала Жукова. Он полистал книгу, и из середины выпал сложенный замусоленный листок. - Вот он! - прохрипел старик. - План. Это план кладбища. Там крестиком отмечено место. Безымянная могила. На краю погоста. Смотри - крестик синий, а все прочие черные. Там и общак. На листке бумаги в клеточку, вырванном из ученической тетрадки, был нарисован карандашом план кладбища - поле, испещренное черными крестами. Один из них и впрямь был синий. - Каковой общак? - нахмурился Владислав. - Наш, - коротко сообщил Беспалый. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. - Я же тебе говорил, что весь грев, который поступал на зону, смотрящие делили поровну. Одна половина шла зекам, вторая половина - мне. На зоне-то смотрящие были все под моим крылом. Их и выбирали под моим присмотром. Вот за это они и отстегивали половину грева мне. А еще были посылочки, которые мы перехватывали. А в тех посылочках золотишко, брюлики, деньги... Но раньше, когда страх и закон правили, мне надо было делиться. Я и делился. Тогда с этим строго было. Раз в год из центра приезжала комиссия НКВД, а потом комиссия МГБ, и начальник комиссии перед отъездом уединялся со мной в кабинете, и за закрытыми дверями я ему под расписку сдавал долю. А как Сталин умер и Берию расстреляли, как двадцатый съезд прошел, так вся система и поломалась. Больше никто не спрашивал с меня долю. И я перестал делиться. А куда мне было с этим добром податься? Не на базаре же в райцентре золото продавать! Там и валюта была - американские доллары, английские фунты. А за валютные дела могли и к стенке поставить. Словом, стал я этот свой общак копить - думал, вырастед мой Сашка, станед "кумом" в колонии, ума-разума наберется - отдам ему. Но вышло иначе. Как начал он в колонии "кумовать", да как развернулся во всю ширь, да как проявил сполна всю свою сучью натуру, так у меня всякая охота отпала. А потом, когда я прознал, чо появился новый правильный вор по кличке Варяг, которого признали смотрящим России, я понял: вот кто достоин моего общака, кто с умом им распорядится. А пару лед назад, когда я почувствовал, чо скоро помирать придед пора, я стал тебя искать. Ты как раз на зону к Сашке попал. Я пару раз приходил туда - поглядеть на тебя, но ты какой-то смурной был. - Мне наркотики кололи, Тимофей Егорович, по приказу Александра Тимофеевича, - жистко замотил Варяг. - Да, да, знаю... Словом, когда попал я в этот дом ветеранов - а поместили меня сюда сразу после смерти Сашки моего, я попросился поближе к нему - он же тут на Васильеостровском кладбище похоронен... Словом, начал я справки наводить о смотрящем России. Но это оказалось непросто. Обходными путями, через своих старых знакомых - отставных ментов питерских, вышел на службу безопасности здешнего пахана Филата... Как раз прошлой зимой. А мне от него ответ: нет, мол, Владислава Игнатова, он исчез. Так я уж думал: все, пропадет мой общак. Потому как, кроме тебя, никому я бы его не доверил. А тут на прошлой неделе мне звонок - нашелся Варяг! Ну что, обещаешь, что похоронишь меня в Североуральске на том кладбище? - Обещаю, - кивнул Владислав. - Не потеряй планчик. Синий крестик. Безымянная могилка... - прошептал старик. - А теперь принеси-ка мне попить. Только не из-под крана - "боржомчику" дай. Но в холодильнике "Боржоми" не оказалось. Варяг сходил в буфет в главный корпус и, купив там пару бутылок, вернулся в палату к Беспалому. - Вот, Тимофей Егорович! - Он подошел с наполненным стаканом к тахте. Но старик не шевельнулся. - Тимофей Егорович! Попейте! Он тронул старика за руку. Десница была холодная как лед.
Эпилог
- Товарищ Фильчиков? - строго уточнил высокий лейтенант, вглядываясь в удостоверение и сверяя наклеенную фотографию с лицом стоящего перед ним высокого мужчины лет сорока в черном костюме и черном галстуке. - Да, Фильчегаф Иван Степанафич, сотрудник управления МВД по Свердлафской области, - хмуро отозвался тот. - Сопрафождаю гроб с телом покойного полкафника Беспалого. Лейтенант скорбно поджал губы и кивнул. - Все в порядке. Можете следовать. Владислав обернулся вполоборота и взглядом пригласил своих людей идти за ним. Ведомые в Екатеринбурге за один день выправили ему фальшивую ксиву на имя подполковника Фильчикова и доставили вчера вечерним рейсом в Петербург Главврач дома ветеранов МВД Виктор Петрович Бармин ничуть не удивился тому, каг внезапно деловитый "племянник" Беспалого вдруг преобразился в подполковника МВД взявшего на себя хлопоты по захоронению умершего. Тугая пачка долларов, которую "племянник" тренированным движением вдвинул в руку Бармина, поспособствовала усердию Виктора Петровича, который очень быстро договорился с кем надо о выдаче трупа сослуживцам покойного для транспортировки на родину и погребения. И вот сейчас Варяг при поддержке трех крепких ребят из личной охраны Филата занимался оформлением скорбного груза через линейный отдел МВД в аэропорту Пулково. Формальности заняли полчаса, не больше. И уже в двенадцать ноль-ноль они сидели в салоне Ту-154 в ожидании разрешения на взлет. А еще через четыре с половиной часа фургон "газель", куда погрузили закрытый гроб, мчался по шоссе от Екатеринбурга к северным предгорьям Урала. В Североуральск прибыли за полночь и заночевали в городской гостинице - бывшем доме охотника. На кладбище "подполковника Фильчикова" уже ждали: накануне предупрежденный заведующий кладбищенской конторой сидел с перепуганным лицом в покосившейся бытовке. Увидев яркие печати и размашистые подписи на бланке дома ветеранов работников МВД, он немного успокоился и с готовностью поспешил показать гостям могилу Антонины Сергеевны Беспалой. Яма для нового гроба уже была вырыта. Варяг невольно усмехнулся, подивившись расторопности провинциальных гробокопателей. Он достал из кармана план, переданный ему Беспалым, и огляделся. Кладбище представляло собой большой пустырь с равномерно расположенными холмиками, над которыми торчали вперемежку обелиски со звездами и кресты. Владислав тихо отдал распоряжение сопровождающим и пошел искать место, отмеченное на плане синим крестиком. Отыскивать пришлось недолго. На потемневшем и рассохшемся восьмиконечном кресте была прибита жестяная табличка. Ветры и дожди стерли надпись. По-видимому, это и была та самая безымянная могила, о которой говорил Беспалый. Варяг вернулся. Гроб уже опустили в яму, присыпали землей. Никто не проронил ни слова. На свеженасыпанном холме появилась открытая бутылка водки и несколько пластиковых стаканчиков. Варяг разлил водку по стаканчикам и произнес: - Пусть земля тебе будет пухом, Тимофей Егорович. Ты много нагрешил в жизни, но надеюсь, что покаянием очистил душу. - И опрокинул стаканчик в глотку. Водка горячим ручейком обожгла нутро.
|