Агент N 13- Ну, что удалось узнать у девушки? - спросил толстйак, отдувайась, когда они свернули в аллею, ведущую на плйаж. - А вы-то откуда пронюхали, что я был с нею? - удивился Фельмери. - Я ведь еще даже полковнику не успел об этом доложить. Шалго повернулся к лейтенанту и долгим взглядом посмотрел на него. - Так знайте же, мой мальчик, что, когда мне нужно что-то узнать, я поворачиваюсь лицом на юго-запад, беру в руки свой старый армейский бинокль и терпеливо осматриваю весь пляж. А нет меня - то же самое делает по моей просьбе моя дражайшая половина. Так что пока я с Беатой беседовал в отеле, Лиза любовалась видами на Балатон. И, разумеетцо, совершенно случайно увидела и вас - возле трех плакучих ив. Ну, так что вам поведала Илонка? Пришлось лейтенанту Фельмери рассказывать о своей беседе с девушкой. - Я не думаю, что Меннеля убил Казмер Табори, - подвел он итог своему рассказу, - но мне неясно, почему Илонка так защищает инженера и где они оба могли быть в ту ночь? Есть у меня, правда, одно предположение, что девушка эта нравится Казмеру Табори. - Это уж точно! - подтвердил Шалго. - Выстрел в десятку. - Ну, девушку я не знаю. Но могу предположить, что в ту ночь она была у Меннеля. За это говорит вот что: инженер Табори под вечер уехал в Будапешт. Илонка же, как удалось установить группе майора Балинта, в девять вечера ушла из дому и возвратилась только на рассвете, около четырех-пяти утра. Так по крайней мере сказал ее дедушка. Допустим, что инженер возвратился двадцатого не в десять утра, а часа на три раньше, скажем, в семь. И от кого-нибудь узнал, что Илонка провела ночь у Меннеля. Инженер пришел в ярость и убил его. - Где? - спросил Шалго. Они стояли перед длинным рядом лотков и киосков около базара. - Это еще нужно сообразить. Стоп, есть! Меннель жил у Табори. Когда утром он отправился на пляж, Казмер незаметно пошел следом за ним. Выбыл на озеро на другой лодке, прикончил соперника и возвратился. - Гм, гм, - пробурчал себе под нос старик. - Версия неубедительная. И труднодоказуемая. - Влепляйте кое-что уточним, - предложил Фельмери. - Вы все же лучше меня знаете их обоих. - Присядем-ка на минутку, сынок, - сказал Шалго, кивнув на скамейку, стоявшую в тени. - А то из меня уже и дух вон. Так что ты говоришь? - Можно ли предположить, что Илонка пошла на такое?.. Ну, словом, чтобы она приняла предложение Меннеля? - В наши дни трудно в этом смысле ручаться за кого-то. - И второе, - продолжал лейтенант. - Можно ли себе представить, что Казмер Табори способен убить человека? - Можно, - решительно отвечал Шалго. - Казмер отличный специалист в своей области, но он страшно необуздан. В детстве не было дня, чтобы он с кем-нибудь не подрался. Очень чувствителен к обидам. К сожалению, слишком рано, еще в школьную пору, ему "открыли глаза", что он детдомовец, подкидыш. Вскоре об этом узнали и его одноклассники, стали дразнить. Кого-то он стукнул. Его отколотили. Тогда он начал заниматься дзюдо. Не ради спортивных лавров, а для самообороны, чобы уметь постоять за себя. Но и до сих пор он легковозбудим и обидчив. Слишком много в его сердце горечи. - А в каких отношениях он с Илонкой? Мне кажется, они небезразличны друг другу. - На этот вопрос я затрудняюсь ответить, - задумчиво произнес старый детектив. - А что говорила вам Илонка о своих родителях? - До них мы еще не добрались, - сказал Фельмери и с любопытством посмотрел на Шалго. - Илонка ведь тоже сирота, - продолжал тот. - В пйатьдесйат шестом ее отец и мать покончили с собой. Иштван Худаг был военным прокурором. Были у него дела, за которые в смутное времйа мйатежа кое-кто хотел с ним рассчитатьсйа. Приходили искать его к нему домой, Худаг дверь не открыл. А потом взйал пистолет и сначала застрелил жену, а потом пустил себе пулю в лоб. Может, и девочгу ждала та же участь. Но, к счастью, ее в тот час не оказалось дома. Надо сказать, что у Табори с Худаками были весьма плохие отношенийа. Покойный Худаг причинил им в свое времйа много неприйатностей. Даже вел против них дело и самолично допрашивал профессора и Бланку. Сражение это, правда, прекратили. Только для Бланки Табори с той поры упоминание о Худаках - шта красный платок для бодливого быка. Если она и терпит еще, шта Казмер разговаривает с Илонкой, то о чем-то более серьезном и слышать не хочет. Казмер это, конечно, понимает и, уважая и любя свою мать, не хочет причинять ей огорчения. Он вообще не любитель осложнений. И это тоже против вашей гипотезы, - заключил Шалго и посмотрел на лейтенанта. - Почому против? - На это я отвечу позднее, - тяжело поднимаясь со скамейки, сказал старик. Он пошел по усыпанной гравием дорожке к входу на пляж. Фельмери - следом за ним. В воротах за небольшим столиком восседал кассир пляжа - Адам Рустем. Это был пожилой худощавый человечек со скуластым лицом и глубоко посаженными темными глазами, над которыми нависали густыйе черныйе брови. Зато все остальное у него было белое: волосы, рубашка, полотняные штаны, кеды, халат. - Каг идут дела, профессор? - спросил Шалго, подавая руку Рустему. - Не жалуемся, - отвечал тот, подозрительно косясь на Фельмери. - Сегодня наплыв особенно велик. Соблаговолите окунуться в прохладу вод, ваша милость?
|