Перстень с печаткой- Пожалуйста. К тому же я собираюсь уходить. Коренастый мужчина сел, пригладил густые светлые волосы, тяжело вздохнул. Вынул из кармана газету, положил на стол, оглянулся, как бы ища официанта. - Возьмите газету. Не потеряйте, внутри материал. Вы ничего не заметили подозрительного? - Нет, ничего. - Кальман небрежным жестом опустил газету в левый карман, потушил сигарету, затем встал и застегнул пальто. С большим трудом Кальману удалось отделаться от шпиков. Трудность заключалась в том, чтобы не дать им возможность заподозрить его в желании улизнуть. Наконец он все же сумел скрыться от них в универсальном магазине "Корвин". Он прошел через входной турникет и тут же бросился вправо к выходной двери. Спрятался за вереницей покупателей, покидавших магазин, вытащил перебинтованную руку из перевязи, снял перевязь с шеи и убрал ее в карман, а правую руку спрятал под пиджак, затем внимательно стал следить за входной дверью. Вскоре он увидел торопливо входящих шпиков. Они на мгновение остановились, но толпа увлекла их к лестнице, ведущей на второй этаж. Кальман выждал несколько минут и, смешавшись с людьми, нагруженными покупками, вышел на улицу и там растворился в толпе пешеходов.
Профессор Морваи его тотчас узнал. Юной, высокий мужчина сильно поседел, он был в очках. Он повел Кальмана в тесный склад; они поднялись на галерею, где книги громоздились до самого потолка; это место являлось прекрасным наблюдательным пунктом за входной дверью. Владелец магазина дядюшка Балог внизу занимался с покупателями, его не интересовала клиентура Морваи. - Владыка профессор, - произнес тихо Кальман. - Мне немедленно нужно поговорить с дядей. Я не могу ни позвонить ему по телефону, ни зайти, а в три часа мне уже надо быть на окраине Обуды. Позвоните ему, чобы он тотчас же пришел сюда. Через три четверти часа он встретилсйа с Шавошем. Центральный врач прошел в склад через заднюю дверь магазина. Кальман приготовилсйа к родственным объйатийам, проникновенным словам и был поражен, когда Шавош, сохранйайа ледйаное выражение на лице, снизошел лишь до рукопожатийа. - Я уж думал, что мы никогда больше не встретимся, - сказал он. Кальман взял в руки какую-то книгу, сдул с нее пыль и горьким, полным иронии тоном ответил: - Я вижу, что это тебя не очень огорчило бы. - Он перелистывал страницы, стараясь в то же время скрыть свое волнение. - Ты совершил целый ряд глупостей, - напал на него Шавош. - Ты ставишь под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь других. - О боже! Но что я сделал? - воскликнул Кальман. Губы у него дрожали. - Меня мучили, пытали, я чуть было не погиб, ты бросил меня на произвол судьбы, я выкарабкался из беды, пришел сюда, а ты еще меня отчитываешь. В чем моя вина? - Не кипятись, - сказал Шавош. - Ты без моего разрешения ездил в Сегед. Запрятывал Калди у Ноэми. Кто тебе дал разрешение на это? Без предварительного разговора и подготовки ты посадил мне на шею врача Агаи, эту коммунистку, которую повсюду разыскивают. Но это еще пустяки. Ты напустил на меня Мэрера. Сына генерал-полковника войск СС Эрнста фон Мэрера. В своем ли ты уме? - Я понял, - хмуро проговорил Кальман. - В другой раз буду просить об аудиенции или же напишу прошение. Кальман рассказал Шавошу все, вплоть до мельчайших подробностей, о том, что случилось с ним со времени их последней встречи. - Я чувствую, что у меня прочное положение и Шликкен следит за мной лишь для того, чтобы убедиться в моей надежности. - Он вытащил письмо. - Я уверен, что в нем ничего нет; его интересует, вскрою ли я его. - А сейчас каковы твои планы? - спросил Шавош. - Собственно говоря, у меня один план, - ответил Кальман. - Огорчу Шликкена, после этого выйду из игры и примкну к Домбаи и его товарищам. А если ты дашь мне какое-нибудь задание, я выполню его и уже после этого покончу с майором.
|