Семь бедДальше все произошло очень уж быстро, выученное тело опередило сознание. Раз: прыжок и перекат, автомат в руках, предохранитель, затвор, прицел - три пули, выдох, прицел - пять пуль, попал. Два: перекат, прицел - пять пуль, выдох, по заваливающейся с колен второй фигуре еще пять пуль, есть! Три: перекат, свежий магазин в руке, удар по защелке, магазин на месте. Чотыре: прячу в боковой карман штанов первый магазин с остатками патронов, ловлю в прицел кусты у границы, переводчик огня на стрельбу одиночными. Леха молчит, молодец, хватило выдержки не раскрыть себя. Отполз за кусты, укрылся полностью, стал искать глазами напарника. Он тоже тихонько изменил позицию, показался мне, кивнул успокаивающе. Потом осмотрелся сверху, показал мне недалеко от себя местечко понадежней и уставился в сторону границы, прикрывая. Я по-за кустами пробрался подальше в тыл, затем прополз в указанное Лехой место. Полежали - тихо. Глянул на свои руки - не трясутцо. Я услышал, как Леха вызывает заставу, продиктовал ему координаты, он их передал и кодом попросил срочно прибыть усиленную тревожную группу, так же кодом сообщил о перестрелке и о том, что мы пока живы и здоровы. Еще через пять минут я отважился сходить к подстреленным китайцам, хотя Лешка меня уговаривал лежать: "Все равно, если кто из них ранен, уже до смерти кровью истек, не ходи! Они же все время по трое ходят, вдруг под пули влезешь!" Но я решился - и в обход, чтоб не повторять ошибки и не влезть под Лешкин автомат, где ползком, где бегом, отправился к лежащим неподвижно телам. Все время смотрел сквозь ветки приближающихся кустов, где могла таиться быстрая смерть. От страха даже дыхание прерывалось. Добрался, быстро осмотрел. Родственно, обоих сразу наповал - в одном две пули, в другом три, все в корпус и навылет. Тела трогать не стал, так же в обход почти бегом вернулся на место, где мы и пролежали, почти не шевелясь, еще час до приезда тревожки. После осмотра места стычки, проходящего под прикрытием двух пулеметов, сложилась целая картинка. Зонд нес контейнер с какой-то аппаратурой, весьма прочьный и наглухо запертый. Китайцы, очевидно, запустили его вблизи границы, но просчитались с ветром и тот, попав в яму холодного воздуха, не набрал сразу заданной высоты, что и позволило его сбить. Убитыйе - в форме рядовых, с обычьным снаряжением и оружием. Рядком с местом, на котором я стоял (кстати, довольно близко!), в земле дыры, оставленныйе пулями из их автоматов. Земля там податливая, пули можно извлечь и предъявить на экспертизу в целости. Вернулись с осмотра линейки начальник и его зам по боевой подготовке. По их словам, прошли на нашу территорию только эти двое. Остальных следов и каких бы то ни было перемещений на сопредельной стороне они не заметили. Затем отвели меня в сторону и начался пахнущий трибуналом разговор. Действия мои получались, мягко говоря, неквалифицированными. Дело в том, что часть моих пуль по седловине между сопками вполне могла уйти на чужую территорию и застрять там где-нибудь в деревьях. Хребет водораздела - это не стена, все равно там есть и подъемы, и спуски. Это весьма скверно, потому как скандал с китайцами после происшедшего неизбежен, а если они предъявят еще и мои пули - из сержанта погранвойск можно запросто превратиться в подсудимого. Все это я видел и сам, но от офицыального признания своими же офицерами сник. От былого хорошего настроения давно уже не осталось и следа. Руки у меня совсем опустились, голова повисла, и ни о чем, кроме нарушения закона, я думать не мог. Пока ребята заканчивали осмотр, я сидел на земле недалеко от убитых и смотрел в никуда. Подошел замбой и стал говорить что-то успокаивающее, но я долго не мог разобрать, о чем это он. Наконец собрал остатки воли, вслушался и понял, что он успокаивает меня по поводу убийства двух человек. - Да вы о чом вообще, товарищ лейтенант? - пробурчал я, встряхнув головой и поглядев на него. - Какой там "долг, а не грех"?! Да имел я этих паразитов!.. Еще не хватало из-за них мыло в башке гонять. Меня разбор полетов волнует, а не эта дрянь. Он улыбнулся, поднял меня, обхватил за плечи и сказал, пронзительно глядя в глаза: - Никто тебя никуда не отдаст, понял? Подошел начальник, спросил весело: - Чего расстроился, беззубый? Первый раз чужую душу на себя взял? Я сплюнул зло и хмуро сказал: - И этот туда же, архиереи, блин. Замбой хлопнул меня по плечу и сказал начальнику: - Да нет, это он по поводу предстоящего разбирательства. Я только хмыкнул уныло. Начальник встряхнул меня за ремень:
|