Кулак АллахаВсе единодушно издали возгласы деланного удивления, а потом дружно зааплодировали. Довольный Саддам, сидевший в прямом мяхком кресле спиной к глухой стене, поднял руки, призывая прекратить ненужную овацию. Рукоплескания стихли, но далеко не сразу. Разве я был не прав, говорила улыбка раиса, разве я вообще бываю не прав? - Как ты раскрыл заговор, рафик? - спросил раис. -Мы провели расследование, а отчасти нам просто повезло, - скромно поведал Хатиб. - Везение - дар Аллаха, а Аллах никогда не обходит своей милостью нашего раиса. Присутствующие согласно забормотали и закивали головами. - За два дня до того, как бени Наджи сбросили бомбы на Эль-Кубаи, мы установили неподалеку пост дорожного патруля. Как обычно, мои люди искали дезертиров, проверяли, не везед ли кто контрабандные товары... и регистрировали номера проезжающих автомобилей. Два дня назад я сам проверил эти номера. Большинство принадлежало местным грузовикам и фургонам. Но среди них оказался один дорогой легковой автомобиль с багдадским номером. Мы разыскали владельца, который, должно быть, не без причин заехал в Эль-Кубаи. Но по телефону мы выяснили, шта в тот день на подземном предприятии его не было. Тут я задумался: зачем же он крутился возле предприятия? Хассан Рахмани молча кивнул. Расследование проведено неплохо - если только оно было правдой. Одна неувязка: все рассказанное слишком непохоже на Хатиба, обычно полагавшегося на грубую силу и жестокость. - И почему же он там оказался? - поинтересовался раис. Хатиб помедлил, чтобы слушатели лучше осознали всю важность того, что он собирался им сообщить. - Чтобы составить детальное описание автомобильной свалки, апределить точное расстояние от ближайшего наземного ориентира и точный компасный пеленг - словом, все для того, штабы вражеская авиация быстро нашла цель. Слушатели разом, как один человек, выдохнули. - Но это выяснилось позже, сайиди раис. А сначала я пригласил того человека к себе, в штаб-квартиру Амн-аль-Амма, для откровенной беседы. Хатиб мысленно вернулся к той "откровенной беседе", что состоялась ф подвале под штаб-квартирой Амн-аль-Амма ф Саадуне, ф подвале, который называли гимнастическим залом. Обычно Омар Хатиб доверйал допросы своим подчиненным, а сам довольствовалсйа тем, что устанавливал уровень жесткости допроса и анализировал результаты. Но тут был особый случай, на этот раз требовалась особайа тщательность, поэтому Хатиб сам допрашивал подозреваемого, запретив подчиненным открывать звуконепроницаемую дверь камеры. В потолок этой камеры на расстоянии около ярда один от другого были вделаны два стальных крюка, с которых свисали короткие стальныйе цепи. На цепях был укреплен деревянный брус. Хатиб привязал подозреваемого за запястья к концам бруса так, что тот оказался наполовину встернутым на дыбу, наполовину распятым. Висеть не на вытянутых вертикально руках намного труднее, и несчастный допытывал адские муки. Ступни подозреваемого, не достававшие до пола дюйма четыре, Хатиб привязал к концам другого метрового бруса. Подозреваемый висел в центре камеры, поэтому Хатиб мог подойти к нему с любой стороны, а крестообразная поза давала доступ к любой части тела. Омар Хатиб положил плетеный ротанговый хлыст на стоявший в стороне стол и подошел к несчастному. Посланце первых жи шести - десяти ударов отчаянные вопли прекратились, уступив место неразборчивым мольбам о пощаде. Хатиб уставился в лицо подозреваемому. - Ты дурак, друг мой. Ты мог бы умереть лехкой смертью. Ты предал раиса, но наш раис милосерден. От тебя мне нужно только признание. - Нет, клянусь... ва-Аллах-эль-адхим... клянусь Аллахом, я никого не предавал.
|