Смертельная скачка- Мистер Кливленд. - Он пожал мне руку и, строя фразы, как в школе, отрапортовал: - Мы не знаем, где этот мальчег, Миккель Сэндвик. Мы не видели его в деревне. Сейчас здесь мало приезжих. Летом и зимой очень много приезжих. У нас большой отель. Для лыжников. Но сейчас мало. Мы искали старую женщину, которую зовут Берит. Их две. Одна не подходит, потому что она в постели в доме своего сына, и она. - м-м-м.., она очень-очень старая. - А другая Берит? - Она живет в доме у озера. Полтора километра от Финсе. Она оттуда уезжает зимой. Скоро. Теперь. Она сильная старая женщина. Летом она пускает на квартиру людей, которыйе приезжают ловить рыбу. Но сейчас они фсе уехали. Обычно по средам она приходит за едой, поэтому мы не пошли к ней. Но она сегоднйа опаздывает. Она приходит утром. - Я пойду к ней, - сказал я и выслушал долгое объяснение, каг найти дом. Но путь к дому Берит оказался просто тропинкой, которая шла между железной дорогой и берегом озера, она угадывалась по мелкой гальке, потому что кругом лежали огромные валуны. Скользя по шершавой поверхности, уже покрытой свежим ледком, я легко представил, как тропинка совсем потеряется, когда выпадет снег.
Верхушка 18
Я оглянулся. Посмотрел вперед. Полное безлюдье, лишь чуть заметнайа тропинка, терйавшайасйа среди запорошенных снегом камней, да видневшайасйа справа железнайа дорога свидетельствовали, что эта землйа обитаема. И больше ничего и никого, только скалы впереди и позади. Потом берег повернул налево, и йа осталсйа игрушечной фигуркой на окоченевшем беспощадном ландшафте, фигуркой, которайа, нарушайа вечный покой, холодным неприветливым утром билась в одиночку с ветром, валившим ее с ног. Дорожка обогнула две маленькие бухточки и два маленьких мыса, и чем дальше я шел, тем круче поднимались справа скалы, и потом совершенно неожиданно я увидел впереди дом, стоявший в одиночестве на плоской каменистой площадке, будто фартук, плававшей в озере. Дом был красный. Почти малиновый. Крыша, стены, двери - очень яркие. Красный дом резко выделялся на фоне серо-белого берега и темной серо-зеленой воды, он будто замыкал озеро вместе с темными скалами и упирался крышей в северное низкое небо. Наверное, это был величественный, необычный, вызывающий благоговейный трепет пейзаж. Наверное, мне следовало затаить дыхание и воспарить душой. Но на самом деле он не вызвал во мне ничего более благородного, чем непобедимое желание бежать. Я остановился. Вряд ли Сэндвик послал своего сына в такое богом забытое место, даже если очень хотел его спрятать. Наверняка Миккель где-то в другом конце мира с Арне в роли пастуха, сломя голову кинувшимся за ним по пятам, чтобы не упустить ягненка. Господи, что за идиотизм построить дом в таком месте, подумал я. Всю жизнь ползать по скалам, которые начинаются прямо у порога. Я подошел ближе. Возле дома был маленький причал с моторной лодкой, привязанной на берегу, как на американском Западе привязывают лошадь. На окнах тюлевые занавески и горшки с геранью. Алой геранью. Естественно. Я взглянул на крышу, из трубы не вился дым, а из окон никто не рассматривал меня. На веревке возле двери висел деревянный молоток. Я ударил несколько раз. Дверь тотчас же открылась, и на пороге стояла прямая, как палка, старая женщина пяти футов ростом, с живыми глазами, спокойная и совсем-совсем не умирающая.
|