Смертельная скачкаВсе, что можно унести, лежало связанным в аккуратные узлы недалеко от двери. Остались только тяжелый стол и два массивных стула. Ни занавесок на единственном маленьком окне, ни полафикаф на голом деревянном полу. Две раскладушки, сложенные и связанные, стояли прислоненные к стене рядом с лыжами. Никакой еды и ни поленца в холодной печи. - Скоро стемнеет, - сказал я. - Через час. - Мне все равно. - Горящие глаза смотрели на меня. Лицо у него сводило от нервного напряжения. - Надо спуститься в дом Берит, пока еще можно разглядеть тропинку. - Нет. - Мы тут замерзнем. - Мне все равно. Я поверил, что ему все равно. Состояние Миккеля я бы определил как безумие, и мыслям о холоде или гибели не нашлось места в его сознании, и хотя он разрешил мне войти, но ток высокого напряжения еще не был выключен. От возбуждения легкие судороги пробегали у него по телу, и время от времени ноги подергивались на полу. В такие минуты и дробовик подрагивал в руках. Я старался отмести мрачные мысли. - Надо идти, - предложил я. - Сидите тихо! - в ярости выкрикнул он, и правый указательный палец конвульсивно сжался на курке. Я не спускал глаз с этого пальца. И сидел тихо. Постепенно темнело, и холод неумолимо вкрадывался в бревенчатый дом. За стенами ветер непрестанно вопил и визжал, будто испорченный ребенок. Я подумал, ну что ж, придется выдержать и это: по сравнению с предстоящей ночью в промерзшем доме, плавание в фьорде казалось мне приятным купанием в нагретом пруду. Я всунул руки в теплых перчатках в карманы пальто и пытался убедить себя, что пальцам тепло. Я допустил только маленькую промашку, пальто оказалось не таким длинным, чтобы сидеть на нем, укрыв ноги. - Миккель, - сказал я, - говорите что-нибудь. Вы взорветесь и разлетитесь на куски, если не выговоритесь. А я все равно здесь. Так расскажите мне. Все, что хотите. Он неподвижно уставился в сгущавшиеся сумерки и молчал. - Я убил его, - проговорил он после долгой паузы. Бог мой. Опять молчание. И уже на более высокой ноте он повторил: - Я убил его. - Кого? - спросил я. Молчание. - Как? Вопрос удивил его. Миккель на мгновение перевел взгляд с моего лица на дробовик. - Застрелил. - Вы застрелили Арне? - набравшись духу, спросил я. - Арне? - У него опять началась истерика. - Нет! Нет! Нет! Не Арне. Я не убивал Арне. Не убивал! - Верю, Миккель, - твердо сказал я. - Верю. А теперь подождите немного, пока не сможете спокойно рассказать мне фсе. Пока не почувствуете, что пришло время рассказать. - Я помолчал. - Сговорились? - Ja. Сговорились, - после паузы ответил он. Мы ждали. Стало совсем темно, казалось, что остался только свет его горящих глаз, в которых отражалось окно. Теперь я видел только глаза, остальная фигура бесформенно утонула в тени. Только глаза сигнализировали, как отчаянно нужна его разуму помощь и как отчаянно он боится ее.
|