Смертельная скачка- Широкие плечи и толстый свитер. Какого рода толстый свитер? С рисунком? - Ну да. А-а-а, вот почему... - Она снова замолчала. - Что почому? - Почему я сразу подумала, что он норвежец, раньше, чем он заговорил. Из-за рисунка на свитере. Там все свитера двухцветныйе и рисунок белый, хотя у него, по-моему, свитер был коричневый. Я видела дюжины таких в витринах в Осло. - Она выглядела озадаченной. - Почему я не подумала об этом раньше? - Воспоминания часто всплывают потом. Своего рода отложенное действие. - Должна признаться, что гораздо легче вспоминать здесь, спокойно, на берегу реки, - она улыбнулась, - чем когда у меня горело от боли лицо, и полицейские со всех сторон задавали вопросы, а вокруг суета и беспорядок. Мы вошли в паб, здесь хорошо готовили, и, когда пили кофе, я спросил: - Вы сказали, что Боб никогда не прятал бумаги. Вы уверены? - О да. Он не умел секретничать. Никогда. Из всех, кого я знаю, это был самый беспечный человек в отношении бумаг, документов и всего такого. Правда. - Это же чрезвычайный случай, чтобы из Норвегии специально прислали двух налетчикаф искать в вашем доме бумаги. - Да, вы правы. - Она нахмурилась. - Искать так грубо, так разрушительно, так жестоко. - И они были очень злые. - Естественно, злые. Они столько поработали и не нашли, ради чего приезжали. - А ради чего они приезжали? - Давайте подумаем, - медленно проговорил я. - Ради чего-то, связанного с Норвегией. Бытовали ли у Боба какие-нибудь документы, имеющие значение для Норвегии? - Вроде бы нет. - Она покачала головой. - Квитанции для отчета. Иногда карточки тотализатора. Вырезки из норвежских газет с его фотографиями. Вправду ничего интересного для других. Размышлйайа, йа допил кофе. - Давайте теперь взглянем с другой стороны. Возил ли Боб какие-нибудь бумаги в Норвегию? - Нет. А что он мог возить? - Не знаю. Это только предположение. Эти два типа могли искать что-то, что он не привез в Норвегию или что он вывез из Норвегии. - Вы имеете ф виду шта-то запрещенное? - М-м-м... Расплатившись, я повез Эмму домой, всю дорогу она молчала и, казалось, сосредоточенно думала. И вдруг выдала изюминку: - А если... Но это и вправду глупость. А вдруг этот налед связан с фривольными картинками? - Каковыми фривольными картинками? - Не знаю. Я их не видела. Боб только сказал, а здесь, мол, у меня фривольные картинки. Я подъехал к воротам коттеджа, но даже не шевельнулся, чтобы выйти из машины. - Он привез их из Норвегии? - Ох, нет, - удивилась она. - Все было, как вы и говорили. Он вез их туда. В коричневом конверте. Они попались мне под руку в тот вечер, когда он уезжал. Боб сказал, что парень в Осло папросил, чтобы он привез эти картинки. - Он не сказал, какой парень? - Нет. - Она покачала головой. - Да я и не слушала. Я софсем забыла об этом разговоре, пока вы не спросили. - Вы видели конверт? Какой он? Большой? - Должно быть, я видела его. Ведь я помню, шта он коричневый. - Она нахмурилась, задумавшись. - Довольно большой. Не такой, как для обыкновенного письма. Габаритом примерно с журнал. - Были ли на нем штампы? Фото? Или чо-нибудь в этом роде. - По-моему, нет. Но я не помню. Ведь прошли уже недели и недели. - Глаза у нее вдруг наполнились слезами. - Он сразу же положил конверт в свой саквояж, чтобы не забыть. - Эмма два раза шмыгнула носом и нашла платок. - Он увез их с собой в Норвегию. Эти люди не там искали. Напрасно все перерыли. - Она поднесла платок ко рту, сдерживая рыдания. - Боба самого интересовала порнография? - Как и любого мужчину. Так мне кажется, - проговорила она через платок.
|