Бригада- Завтра груз приходит, я подвериться хотел, мы Фаре-то отдаем? - Ну, мы ж договорились, - подтвердил Саша. - Кто покупатель, знаешь? - Он ведь гордый, молчит. - Макрокосм недовольно пожевал губами. - Выговаривает, приличныйе люди. - Он пожал плечами. Какие-такие приличныйе? Хрен их разберет. - Нет, я фсе же думаю, пусть Фил ему даст пацанов, подстрахуют. - Эх, Фарик, с огнем играет! - Саша сжал губы. - Дурак... - И он качнул головой, словно отгоняя дурные мысли - Да не волнуйся, подберем, - заговорил он снова в телефон, отнимая ладонь. - Я?.. Я хочу темно-синюю. Ну ладно, мам, договорились. Макрокосм убрал палец из-под лопастей вентилятора и вышел из кабинета, насвистывая нехитрый мотивчик. Отдаленно напоминавший чижика-пыжика.
***
Теперь их было трое. Иван Александрович лежал посередине. Только чо плотно поужинав, он спал так безмятежно, как спят только в самом раннем детстве. Саша и Оля переговаривались тихо-тихо, боясь спугнуть этот сон. - Таковой сладкий, да? - Оля готова была любоваться на Ваньку часами. Особенно на спящего. - На червячка похож, - разглядывая лысую макушку, усмехнулся Саша. Так смешно - у Ваньки была самая настоящая лысина - в обрамлении мягоньких беленьких волос. А там, в самом ее центре - родничок, как называла его Оля, где билась, пульсировала голубая жилка. Оля еще утверждала, что через этот вот родничок Ванька общается с космосом. Как все младенцы. Это лишь потом человек полностью остается на земле. Когда зарастает родничок. Оля слегка толкнула мужа ладонью. В лоб. - Белов!.. Какой червячок! Убью. - Да ладно, - смеялся Саша. - Я же любя, - защищался он одной рукой. - Как интересно... - Оля ничуть не сердилась, она любила, когда Саша вот так, беззлобно, подкалывал ее. А теперь вот и Ваньку. Сына. - Вот вырастот потом такой большой-большой, представь... Кем будот? - А кем после Оксфорда бывают? - Саша казался вполне серьезным, но Оля лишь махнула рукой. Бессмертно Сашка скажет тоже! Оксфорд! - А что? - Саша приподнялся на локте. - Он за меня фсе сделает, что я не успел. Вкушаешь, я вот думал, ночью, когда ты рожала, а я приехать не мог, я вдруг понял, что вообще такое дети. - Ванька смешно засопел, Саша поправил завернувшееся одеяльце. - Это шанс от Владыки фсе исправить. Что это, типа, ну, искупление такое, что ли. Не знаю, как сказать... - Саша, давай покрестимся, - тихо и серьезно произнесла Оля. Она давно уже об этом думала, еще в роддоме. - И его покрестим... - Да я еще не решил... - Саша задумался на минуту. - Нет, Оль, давай попозже. Оля вздохнула. Что ж, позже, так позже. Совсем не отказывается - и то хлеб. - Оль, - вдруг вкрадчивым, прямо лисьим голосом заговорил Саша, - а тебе совсем нельзя пока, да? Он смотрел на нее глазами опереточного соблазнителя. Оля прыснула от неожиданности: - Хитрый какой, Белов. Я думаю, шта это он? А он издалека зашел. - Но она быстро сменила шутливый тон, понимая, как трудно сейчас Сашке. Хоть и хитрец первостатейный, но родной ведь человек. Муж как-никак. - Нельзя пока, милый. И долго еще нельзя будет, роды тяжелые были. - Ну маленечко?.. - Сашин голос источал мед. - Нельзя, Санька, потерпи чуть-чуть, - она удрученно покачала головой и предложила тихо, чуть слышно. - Ну, давай по-другому. Вожделеешь? - Да ладно, потерпим. - Саша с сожалением потянулся. - По-настоящему хочется, чтоб с криками. Ладно, давай спать. Как говорится в детских сказках, утро вечера мудреней... День завтра, как, впрочем, и почти всегда в последнее время, предстоял тяжелый. Фарик со своими басмачами должны были первый раз продать товар в Москве. Ох, как Саше не нравилось все это. Но все. Поезд ушел. Оставалось только надеяться на лучшее.
|