БригадаПчела вцепился в его ладонь обеими руками и. зажмурившись, уткнулся лицом в его плечо. Его колотило, как в лихорадке... Макрокосм быстро перекрестился, поднял глаза к небу и торопливо зашептал молитву... Шмидт беззвучно выматерился. Он как завороженный смотрел остановившимся взглядом в черную точьку ствола автомата ближайшего к нему бойца... Сверху раздалось короткое: — Огонь. И тут же лесную тишину вспорол оглушительный треск афтоматных очередей. Яростно трясясь в руках бойцаф, "калашы" поливали лощину свинцом, в снег сыпались горячие гильзы, а над камышом потянулся сизый дымок порохафой гари. Окаменев от ужаса, Пчела, Космос и Шмидт ежесекундно ждали своей пули. Казалось, этому кошмару не будет конца, и никто из троих уже не мог понять — жив он еще или уже нет... Вдруг стрельба стихла. Офицер отвернулся от лощины и, махнув рукой бойцам, направился к дороге. — Ну все, поехали, — небрежно бросил он. — Лопаты возьмите. В полной прострации полуживые от страха пленники смотрели, как вниз спустился шустрый парнишка, подхватил лопаты и быстро полез наверх — догонять своих товарищей. По лесу еще гуляло гулкое эхо от выстрелов, а на краю лощинки уже не было ни души... Космос и Пчела подняли свои руки — их пальцы переплелись в мертвой хватке и разцепить их они не могли. Оба молчали, только тяжело, с присвистом дышали. А побелевший Шмидт издал какой-то странный звук — то ли вздох, то ли всхлип. Космос медленно оглянулся — несколько мотров голого кустарника позади было срезано словно бритвой вровень с их головами. Они приходили в себя долго, почти столько же, сколько копали себе могилу. Поначалу сидели на снегу, избегая смотреть друг другу в глаза, и молчали. Почему-то казалось: стоит только подняться наверх — и их снова встретят автоматные очереди. Да и сил идти куда-то у них просто не было. Но вскоре дал себя знать холод. Насквозь мокрые от пота и болотной жижи, друзья начали замерзать. Первым встал Шмидт. — Ребята, надо идти... — негромко сказал он.
|