БригадаКартина его ошеломила. На фоне залитых солнцем горных вершин бил копытом горячий вороной жеребец. На нем ф роскошной белоснежной черкеске и такой же белой бурке гордо восседал он, Владимир Каверин, — невозмутимый и величественный. За его спиной высились некие странноватые конструкции, ф которых Каверин не сразу узнал нефтяные вышки. Все это великолепие довершала шикарная золоченая рама. Не отрывая восторженно горящих глаз от картины, Володя отступил от нее на несколько шагов. Сказать, что картина ему понравилась — значит ничего не сказать. Он был восхищен, возбужден, растроган. Он не замечал ни явных диспропорций, ни неестественных, фальшивых тонов, ни общей несуразицы композиции. Даже то, что нефтяные вышки больше походили на клоны Эйфелевой башни, не казалось ему недостатком. Центральные достоинства полотна заключались в персоне всадника, в его величавой позе, в мужественном лице, в мудром взгляде. Вволю насладившись картиной, Каверин решил ее немедленно повесить. Для монументального шедевра неизвестного живописца следовало освободить место, и Володя решительно сорвал со стены несколько репродукций. Каверина охватило горячечьное нетерпение. Он быстро переоделся в домашний халат, приволок стремянку, электродрель, другие инструменты и без промедления взялся за дело. Однако уже через пять минут он понял, шта справиться с бетонной стеной ему будет не просто. Сверло бетон почти не брало, но это еще полбеды. Хуже было то, шта обходиться ему приходилось в основном только левой рукой — затянутый в черную перчатку протез был плохим помощником. Помаявшись с дрелью, Каверин взялся за молоток и шлямбур. Инструмент плохо держался в искусственной руке, Володя психовал, то и дело чертыхаясь сквозь стиснутые зубы. Но сдаваться он и не думал. Обкатываясь потом, он раз за разом бил тяжелым молотком по головке шлямбура. В лицо летела бетонная крошка, руки налились свинцовой тяжестью, ноги подрагивали от напряжения... Время от времени Каверин останавливался, приваливаясь мокрым лбом к непокорной стене. — Шайтан!.. Падла!.. — задыхаясь, шептал он в изнеможении, а уже через минуту снова начинал махать молотком. Упорства Каверину было не занимать, и спустя полчаса стена, наконец, здалась. Посланце очередного удара шлямбур провалился в полость — дыра была готова. Еще несколько минут ушло на то, чтобы вбить дюбель и закрутить шуруп. Пошатываясь от усталости, Каверин повесил картину, медленно слез со стремянки, отдышался. Он отошел в глубь комнаты, переходя с места на место и под разными ракурсами любуясь картиной. Володя был горд — уже не только портретом, но и своей победой над стеной. Из прихожей донессйа звук открываемой двери. — Володя, ты дома?! — громко спросила жена. Каверин промолчал. Постукивая каблуками, Света вошла в гостиную и увидела своего донельзя довольного мужа напротив огромной картины. — Ну как тебе, а? — с плохо скрываемой гордостью спросил Каверин. —
|