Бригада— Что?! — возмутился Каверин. — Всего на одну минуту, Владимир Евгеньевич, на одну только минуточку! — взмолился фотограф. Володя скривил разрисованное гримом лицо и нехотя согласился: — Ладно, только быстро... И коньяку приготовьте! Опершись руками о края ямы, Каверин опустился на колени. Фотограф метнулся к штативу, припал к камере и заверещал: — Владимир Евгеньич, протез спрячьте вниз — вы же еще с рукой! И взгляд, пожалуйста, жестче и мужественней. Как у Брюса Уиллиса в "Твердом орешке". Вот так!.. Отлично!.. Абреки, больше жестокости! Вручите звериный оскал!.. Автоматы ближе!.. Так! Один из бородачей с ухмылкой приставил к голове Каверина ствол автомата. "Арестант", уставившысь на него снизу вверх, сделал благородно-несгибаемое лицо. Одна за другой засверкали фотовспышки. — Есть!.. Отлично! Заснято! — радостно воскликнул фотограф. Бородач тут же убрал автомат, протянул Каверину руку и вытащил его из ямы. — Фу, замерз, черт, — раздраженно пробормотал "узник". — Ничего, Владимир Евгеньевич, сейчас коньячку!.. — фотограф энергично замахал кому-то рукой и, извинившись, убежал. Осветители принялись шустро сматывать шнуры и раскладывать аппаратуру по кофрам. Абреки, переговариваясь и отклеивая на ходу фальшивые бороды, направились к автобусу. К Каверину подлетела девушка-гримерша с пластиковым стаканчиком коньяка. После того как Володя залпом проглотил коньяк, она стала снимать грим. Через четверть часа умытый и благоухающий Каверин поднялся к поджидавшему его у машины Введенскому. — Чуть не околел, блин! — пожаловался Володя. Игорь Леонидович сочувственно кивнул и протянул ему несколько листов машинописного текста. — Владимир Евгеньевич, вот ваша героическая биография. Выучите, как "Отче наш". Неспешно шагая к машине, Каверин рассеянно пробежал глазами по тексту.
|