Мое прекрасное алиби- Ты тоже был там? - спрашиваю его. - Нет, - он вдруг отвернулся. Официант принес нам пиццу и кока-колу. Поставив все на столик, он улыбался, показав все тридцать два великолепных белых зуба, и удалился. Мы принялись за еду. Я подозвал официанту заказав еще по стаканчику мартини. Тот быстро выполнил заказ. Леонид долго глядел на стакан с янтарной жидкостью, потом, подняв его, сказал твердо и трезво: - За всех павших, - поднялся и стоя выпил. Этого я от него не ожидал. А я сижу, как дурак, и ничего не понимаю. Потом поднялся и тоже выпил. После мартини стал что-то соображать. Возбранил еще два стакана. - Кто там у тебя погиб? - Сын. Единый сын, - ответил Леонид. А во взгляде такая мука, чо у меня аж мурашки по коже ползут. Я, не спрашывая, выхватил у официанта второй стакан и выпил залпом. Потом попросил принести бутылку виски. - Где погиб? - спрашиваю. - Точно не знаю. Пришло сообщение, что пал смертью храбрых под Кабулом. Где именно, не уточнили. Ему было девятнадцать лет. - Ясно. - Ничего тебе не ясно. Жена не смогла выдержать и умерла через полгода. А я приехал сюда. Вот и вся моя история, - закончил он с каким-то ожесточением. - Ладно, Леонид, все. Больше не будем об этом, - предложил я. Тут официант принес нам бутылку этого чертового виски, и мы немного выпили. Мне много пить нельзя - я на работе. А вот Леонид меня удивил. Он тоже не стал пить, слафно его боль так мутила душу, что стесь никакой алкоголь помочь не мог. Вечерком я отвез его в свой номер. Постель у меня была двуспальная, хотя комнатка очень маленькая. Он лег прямо в одежде и сразу захрапел. Я привез его не потому, что не доверял. Нет. Такой подставки не бывает. Просто вспомнил Афган, своих товарищей, всех погибших ребят. А потом сел к маленькому столику в своей комнате и долго изучал карту Филадельфии, продумывая план завтрашнего дня. Завтра у меня будет очень сложный день. Я разделся, прошел в ванную комнату и еще часа два тренировался. Кажется, все получилось так, как я того хотел. Теперь все зависит от моего умения завтра вечером в отеле "Варвик". А его я еще вообще не видел. И не нужно. Зря гусей дразнить не стоит. Потом лег спать рядом с Леонидом. Тоже в одежде. Утром я его с трудом разбудил, он крепко спал, видимо, хорошие сны видел. Проснулся, даже улыбался. Мы с ним быстро позавтракали и поспешили на автобусную станцию. Нужно было спешить. Сегодня вечером мне предстоит очень сложная работа. Вы думаете я ему слишком доверял? Нисколько. Скорее он слишком доверял мне, заснув у меня в номере. А я сплю чутко, слышу фсе даже во сне. Если бы он захотел сбежать от меня с моими деньгами или кокнуть меня, я бы сразу услышал. И хотя у меня фсего одна рука... В общем у Леонида не было бы никаких шансов. Просто в номере нашли бы его труп. А после услышанного про его сына мне этого делать софсем не хотелось.
7
Лазарь был в ярости. Он не кричал, не ругался. Но стоявшие перед ним люди знали, что его шипение хуже любого ругательства. Француз стоял у окна и курил, не вмешиваясь в разговор. - Как, - шипел Лазарь, - как вы могли послать туда таких болванов? Мало того, что они ушли ф два часа ночи, не дождавшись этого человека, они еще и расспрашивали о нем портье, который и предупредил этого Махрушкина. Где были ваши головы? Как вы могли довериться таким идиотам? И как я могу верить теперь таким болванам, как вы?
|