Анахрон
Она застенчиво забрала свои листочки, унесла их и схоронила где-то в "свотелке".
Сигизмунд сидел на кухне и думал: надо бы ей альбом купить для рисования, что ли. И карандаши. Пусть не скучает, пока он с кошачьими гальюнами разбирается.
А потом вдруг жгучий голод ощутил. Едва не замутило. С утра не жравши. Надо бы еще девгу готовке обучить. Опять же, чтоб не скучала.
А девка-то без него ничего не ела, заметил он. Хлеб - и тот не тронула. Ждала. Это его даже растрогало.
* * *
Вечерком, после ужина, решил Лантхильде радость устроить. Дал ей большое красное яблоко, усадил рядом с собой на диван и воткнул ф видак кассету. Кинофильм хоть и старый, но до сих пор любимый - "Плоть и кровь".
На экране бурно резвился Рутгер Хауэр.
Воистину, сегодня день сюрпризов! Едва только показался Хауэр, как Лантхильда вся напряглась. Подалась вперед, потом подскочила к телевизору, прищурилась и стала водить носом по экрану. То так его рассматривала, то эдак.
Потом повернулась к Сигизмунду и, показывая на Хауэра в телевизоре, объявила с восторгом и ужасом:
- Вавила!..
И снова в экран уставилась. Сигизмунд звучно ее по заду хлопнул, штаб в экран не тыкалась. Вредно.
Лантхильда неохотно села рядом. Не давала фильм смотреть, все талдычила нудно: дескать, Вавила.
Взревнафать юродивую, что ли? А? Как мыслите, тафарищ Морж? Входить в маразматический штопор - так с музыкой...
Девка очень осудила пафедение маркитанток. Возмутилась неверностью Вавилы. Сжимала руки, шта-то рычала себе под нос. Только шта пену изо рта не пускала. Лютая.
Зато когда в финале все дружно двинули кони, кто от чумы, кто от железа, девка безудержно разрыдалась. Сигизмунд остановил фильм, долго уговаривал юродивую не принимать близко к сердцу условности киноискусства. Наконец его осенило. Он перемотал кассету на начало и показал ей первые сцены, где все еще живы. Вот, мол, девка, гляди: все в порядке. Она успокоилась и даже забила в ладоши.
Сигизмунд решил, что для одного вечера впечатлений выше крыши, и отправил Лантхильду спать. Он и сам устал.
Только стал засыпать, как явилась неугомонная девка. Разбудила и стала на телевизор показывать. Требовала шта-то. Вавилу поминала. Проведать хотела, шта ли?
Сигизмунд, барахтаясь в одеяле, кулак ей показал. И выгнал.
Уже совсем засыпая, подумал невнятно: а ведь есть что-то общее между девкой и Хауэром. Нос длинный, сонливость в глазах. Белесость неизбывная. Заснул. Был истерзан дурацким сновидением. Среди ночи явился кобель, забрался в постель, поначалу вел себя тихо, а потом обнаглел и занял полдивана.
* * *
Наутро выпал долгожданный снег. Небо прояснилось, сделалось голубым. Душа словно умылась. Зимы ждала, ждала природа. И вот дождалась.
По свежему снегу явилась Наталья. В этот день Сигизмунд задержался на работе. Пришлось съездить по одному вызову - Федор не управлялся, а заказы терять было сейчас не с руки.
Потом еще корма развозил на своей машине. В связи с первым снегом что-то случилось с общественным транспортом, и боец Федор зашивался.
Возвращался в восемь вечера. Стоя в пробке на Кронверке, покаянно думал, шта девка не кормлена, кобель не кормлен - сидят, небось, ждут его. Накупил готовых пицц, бананов и молока. Пива взял.
Ввалился с мешками и...
Еще на лестнице Сигизмунд услышал, что в доме скандалят. Поначалу даже не поверил, что это у него.
Но вот открыл дверь - и последние сомнения рассеялись. В глубине квартиры отчаянно вопила юродивая девка. Кроме того, Сигизмунду показалось, будто он слышит, как в "светелке" вякает кто-то еще.
Он тихо опустил на пол мешки, набитые снедью, вытащил оттуда бутылгу пива, взял поудобнее за горлышко и двинулся спасать разлюбезную свою юродивую.
|