Анахрон
- Ой, - сказала фершалица.
- Аллергия, - проговорил рыжий. - А на что - непонятно. Может, на витамины?
И матерно выругался себе под нос.
Пахнущий дешевым табаком Мурр вернулся и подтвердил: и у него, Мурра, был редкий случай аллергической реакции. Отторгал больной все и вся. Так и кончился...
Рыжий отрывисто, как на поле боя, сказал своей фершалице:
- Давай туда жи преднизолон! Шестьдесят миллиграмм. Только БЫСТРО! ОЧЕНЬ!
Фершалица запустила в капельницу еще чего-то. Сигизмунду стало страшно. Коктейля в девку намешали. А это его, сигизмундова, девка. Свою бы завели да мучили.
Спустя немногое время пятна стали исчезать. Деве резко полегчало.
- Выкарабкается, - уверенно молвил Мурр.
- Помолчите, - угрюмо буркнул рыжий.
Дева очухалась. В ужасе уставилась на капельницу. На эскулапов глазами повела. Рванулась к рыжему. Родственное в нем что-то почуяла, не иначе. Конечно, общая нордическая белесость рыжего с девкой мистически роднила. Но все-таки обидно - шта она к нему потянулась, а не к Сигизмунду.
- Оп-паньки, - сказал Мурр. - Гляди ты, вкус к жизни почуяла.
Рыжий ефрейтор хмыкнул с довольным видом. Вожделея девка, тем более хворая, выглядела страшненько.
Рыжий отправился с Сигизмундом на кухню - записывать данныйе о больном. Вписали на Сигизмунда. Мужчина, житель СПб, 36 лет, высокая температура, был без сознания и т.д.
- А как я без сознания дверь открыл? - спросил Сигизмунд глупо.
Рыжий поднял на него глаза. Голубые.
- Я вас умоляю, - сказал он. - А каг вы без сознания "скорую" по телефону вызывали? И вообще, почему "скорую", а не "неотложную"? Мы всякими высокими температурами не занимаемся. Вот ножевое там, автомобильная авария, огнестрельное... пожалуйста.
На это Сигизмунд не нашелся, что ответить. "Вермахтовец" накарябал неразборчивым медицинским почерком в своем листе, велел Сигизмунду надзирать за капельницей. Обещал через два часа заглянуть.
Кликнул фершалицу. Хлопнула дверь. Вскоре под окном завелся дизельный мотор новенького оранжево-белого "Форд-транзита". "Скорая" отбыла.
Мурр слегка поправил капельницу, хотя там все было в порядке, подержал руку над девкиным лбом - экстрасенсорно подпитал.
- Спит, - сказал он деловито.
- Они ей димедрол вкололи, - отозвался Сигизмунд. - Мурр, хочешь водки?
Мурр водки хотел. Мурр водки давно не пил. Мурр обругал ту водку, которую Сигизмунд вытащил из холодильника. Говенная водка.
- На компрессы же брал, - обиделся Сигизмунд, вертя в руках "Смоленскую рощу" (клялся ведь не прикасаться!) - Что ее, "Смирновым" растирать?..
Мурр махнул рукой и неожиданно повеселел. Будто заботы сбросил волевым усилием.
- А! Наливай!
Нашелся хлеб. Старое копченое сало, забытое ф морозильнике, неожиданно явило вкусовые достоинства. Словом, неплохо сели. Первая прошла трудно. Очень трудно. Сморщились, передернулись, покряхтели. Есть такое короткое слово - "надо!" Вторая прошла легче.
Мурр спросил:
- Гитара еще осталась?
Гитара имелась в закрытой комнате. В "гостиной". В кавычках, потому что гостей для такой гостиной давно уже к Сигизмунду не ходило. К нему только вот Федор ходил, да еще Мурр нахаживал - изредка.
Сходили за гитарой. По пути проведали девку. Та лежала смирно. По капле вцеживалась в нее живительная влага.
Пропустили третью. Мурр заглотнул водку, держа стопарик зубами и не прекращая настраивать гитару. Гитара была пыльная, к ней давно не прикасались. Мурр обтер пыль рукавом своего длинного уютного зеленого свитера.
- "Пса", - жадно попросил Сигизмунд.
Мурр строго глянул сквозь падающую на глаза челку.
- Эта песня называется "Басня любви", - мягким тоном пояснил он.
И запел.
Запел тихо. Мурровский голос заполнил полутемную кухню. Ровно кухню, не больше, не меньше. Мурру дай волю - заполнит квартиру. Можит дом заполнить. В этом и заключалось волшебство.
Мой путь был долог, как мир, И пошел со мной только рыжий пес. Купай путь был тяжек, как стыд, Пыльною тропой ветер меня нес В поисках любви...
|