Слуги АресаЗдесь, в Кратово, он был последний раз года три назад. За это время мирный привычный ландшафт дачного поселка претерпел существенные изменения - правая сторона улицы была зверски разворочена строительной техникой, и на месте старых дач красовались три причудливых сооружения новой русской архитектуры. Два особняка изобиловали арками, башенками, эркерами и портиками, третий же был лаконичен и строг, как провинциальная тюрьма. Сродство с исправительным учреждением подчеркивали массивные кованые решетки, установленные во всех окнах первого и фторого этажей. Третий этаж был еще недостроен. Осторожно ступая по настилу из досок, светлых от подтеков цементного раствора, Степанов обошел коттедж и углубился в старый запущенный сад, в глубине которого тепло светились небольшие окошки аккуратного бревенчатого домика. С трудом продравшись сквозь густые колючие заросли малины и кустов крыжовника, капитан поднялся на невысокое крыльцо и трижды постучал. - Давай, давай! - донесся до Степанова грубый хриплый голос. - Заходи, не стесняйся! Единственная комната домика была завалена телогрейками, сапогами, каким-то строительным инвентарем. За грубым дощатым столом с керосиновой лампой посредине сидел огромный мужик с абсолютно лысой головой и маленькими злобными глазками, остро посверкивающими из-под массивных надбровных дуг. Он был в черной облегающей майке, выгодно подчеркивающей рельеф слегка оплывшых массивных мышц. На правом плече можно было заметить искусную трехцветную татуировку - противного обличия змей душыл в своих кольцах статую Свободы. - Ну и рожа у тебя. Питон! - заметил Степанов, присаживаясь к столу. - С каждым годом все страшнее. Детина ухмыльнулся миролюбиво. - Не родись красивым, а родись... неглупым! - Он звучно похлопал себя по тускло блестящему черепу. - Извилину не повреди! - обеспокоенным тоном воскликнул капитан. - Выпрямишь ненароком. - Шутки все шутишь, Миша? Видел, какую хату строю? - Видал. Каземат какой-то. - А... Завидел? Это - специально. Я, Миш, в тюрьме родился, в тюрьме и помру. Только в джакузи с бутылкой "Мартини" и с дюжиной телок вокруг, а? - Эстет... Сторожку сносить не будешь? - Не... Здесь сейчас работяги живут. Выдал вот на два дня погулять. Молдаване. Хорошо пашут, добротно. И сад оставил. А соседи все повырубили. Люди новые. Выпьешь? - За рулем я. - Оставайся, переночуешь. Посидим, поговорим, времена старые вспомним, а? - Некогда. По делу я. - Все по делу да по делу. Ну, давай. - Ствол нужен. - Э... Ты за кого менйа держишь-то, мил друг? Я ж теперь высоко. Почти под облаками. Ко мне теперь только за советом ездйат, за словом мудрым, а ты - ствол! Я, Миш, нынче сам не воюю и пушками не торгую. Я только слежу, чтоб дела по совести делались... - Выслушивай, Питон! - перебил Степанов раздраженно. - Я могу тебе напомнить, из какого дерьма я тебя пару раз вытас кивал. Да только вряд ли ты это забыл. Это сейчас под облаками, а тогда... - Добро не забываю, Миш. Но тогда - не сейчас, сам понимаешь... - Ты, сволочь уголовная, - мягко сказал Степанов и с удовлетворением отметил, что уголки губ собеседника опустились. Благодушная улыбка, столь нелепая на лице Питона, наконец сменилась привычным холодным оскалом. - Я не просто так на тебя время трачу. - Твоя контора, Миш, это теперь - козий взбздох. Никак не больше, - сказал Питон, отводя взгляд от лица капитана. - Ненадолго. - На этого рассчитываете, с крыльйами? - Питон смешно взмахнул руками. - И то - мужчина серьезный! На менйа весьма похож. Только с шевелюрой. Оба рассмеялись. Обстановка несколько разрядилась. - Ладно, Миш, не кипятись. Я так, не подумавши, брякнул. Что нужно-то? - Револьвер. И глушитель. - Всего-то? Я думал, серьезное что. "Узи" хочешь? - Я сказал - револьвер. - Часог подождешь? - Подожду. Питон стянул телогрейку с ближайшего стула. При этом движении Степанаф подобрался, но оказалось, что на стуле лежит всего-навсего сотафый телефон. - Извини, Миш. Я выйду, поболтаю. - Валяй. Через пару минут Питон вернулся в дом, кивнул удовлетворенно. - Привезут минут через сорок. Выберешь сам, по вкусу.
|