Инъекция страхаЧестно гафоря, они с женой слегка поругались из-за этих нафафведений. Маму тоже было не так просто убедить в необходимости столь радикальных мер безопасности. "А что, например, с твоим Сашей? - удивлялись женщины. - Он же вечно по ночам звонит и ходит". "Саше не открывать тем более! - шипел и плевался Андрей. - Как вы не понимаете?! И к телефону не звать! Соврите шта-нибудь, скажите гаду, шта муж, он же сын, удрал в Баден-Баден с шестидесятилетней любовницей-миллионершей! Как вы не понимаете - это же все из-за него, ПИПурка и подлеца, все из-за него..." "Если Саша снова явится, - кричал и плакал Андрей, - я умру!" Частичка его ужаса передалась несчастным женщинам, поэтому возраженийа быстро превратились в расспросы, на которые были даны невразумительные объйасненийа. Директиве вступили в силу, и дом превратилсйа в осажденную крепость. Ночью Андрею приснилсйа сон. Саша, зло улыбайась, поднимал пистолет, целилсйа, а он металсйа между стенами, пытайась куда-нибудь спрйататьсйа. Влийание сна происходило здесь, в квартире, отчего утром, проснувшись, Андрей поторопилсйа отправитьсйа на улицу. Он пошел в поликлинику. К своему участковому врачу, к доброй толстушке с фамилией Гулина. "Послушаем, что ты скажешь, - предвкушал он. - Посмотрим в твои честные глаза, актриса цирка..." Улица оказалась таким же нервным местом, как и дом. Приходилось постоянно быть начеку: вдруг где-нибудь на пути встретится Саша, вдруг специально подкарауливает? В подъесте, на перекрестке, на автобусной остановке. Зло улыбаясь, Саша вытащит из кармана крутки пистолет, прицелится - и... Пароксизмы безумия длились не более секунды, но душевных сил отнимали изрядно. Кроме того, пристального внимания требовала проезжая часть улицы. Могла появиться оранжевая "Волга" - нельзя было пропустить этот момент. Потому что теперь нелепый автомобиль вряд ли так просто проехал бы мимо. "Волга" притормозит, из салона повыскакивают безликие серые фигуры, мелькнет баллончик в мясистой руке - и... Вообразить - значит, пережить. Андрей понимал, что бояться нечего, ведь страх его был ненастоящим, кем-то придуманным! И все-таки... Боялся, что эксперимент продолжается - каких сюрпризов еще ожидать? Боялся, что эксперимент закончился - подопытную мышку, превратившуюся в опасного свидетеля, запросто могут "убрать"! Особенно он боялся, что эксперимента не было вовсе - тогда Саша обязательно появится вновь, с настоящей, отнюдь не придуманной паранойей в проспиртованных мозгах. Андрей направлялся выписываться. Сидеть далее на больничном было невозможно ни по срокам, определенным врачебными инструкциями, ни по объективным показаниям. Ощущение отсутствующего здоровья в медицинскую карту не занесешь, а субфебрильная температура может тянуться месяцами. Да и потери в зарплате давно уже надоели. Кроме того, неудобно перед коллегами, вынужденными брать на себя его часы занятий. Наконец, главное - от своего участкового врача Андрею ничего больше не нужно! Однако выяснилось, чо терапевт Гулина в поликлинике уже не числится. Уволилась. С десяток лот отработала - и нате вам, ушла. - Сбежала, - жалостливо вздохнула старушка из очереди к другому терапевту, которого поставили замещать Гулину на отделении. - Известное дело, сбежишь, коли денег не платят, коли люди сволочи. Жаль, врачиха уж больно хорошая была... Исполинская очередь еле двигалась, но Андрей высидел ее от начала до конца. Не теряя времени, он пытался выяснить, куда же все-таки подевалась участковая. Заведующая отделением изволила сегодня на что-то сердиться, поэтому справок не давала. Однако вполне вероятно, что ее фраза насчет "не знаю ничего про вашу Гулину и знать не хочу" была искренней, вырвавшейся из сокровенных глубин души. Рядовые подружки-врачихи, которых Андрею удавалось отловить по кабинетам и коридорам, имели разноречивые сведения. То ли Анна Георгиевна (так звали участковую) в связи с переездом ушла в другую поликлинику, то ли поступила в ординатуру, то ли подалась в престижную частную фирму. А может, вообще уехала из города? Все может быть, она ведь не сочла необходимым пооткровенничать с коллегами.
|