Банда 1-4- Не надо. Он тебе поверит. - Он сегодня вообще мог бы и не возникать! С ним уже становится страшно разговаривать. Если так и дальше пойдет... В трубке раздались частые гудки - собеседник прекратил разговор. Юрик недовольно повертел трубку перед глазами и с силой вдавил ее в рычаги. Повернувшись, увидел откинувшегося на диване Амона. Тот улыбался с закрытыми глазами. - Нехорошо стучать, дорогой, - проговорил Амон. - Отдыхай, дорогой, - ответил Юрик. Выйдя в гараж он увидел лишь торчащие у ямы домкраты. Его всегда поражало мастерство механиков. - Через часок-второй опять можем подъехать, - сказал он. - Подъезжайте, - сказал механик постарше и плотно прикрыл дверь, из которой выбивался свет. - Амон с вами? - Босс сказал, что может отдохнуть. - Тогда ладно... - механик облегченно вздохнул. - Не брали бы вы его вообще. - Почему? - Юрик присел на деревянный брусок. - А! - слесарь махнул рукой, опасливо покосился на дверь. - Помощи никакой, одна кровища. Из-за него по ножу ходим... Одно дело угон, другое - убийство. - Боссу виднее. - Ничего ему не виднее! Смотрите, ребята... А то знаешь, поговорка есть про веревочку, которая вилась-вилась да и оборвалась. Слыхал? - Ладно, хватит. Как говорит наш лучший друг Амон, моя твоя не понимай - иди к ядреной матери! С ржавым душераздирающим скрипом дверь медленно открылась и в сведлом квадрате возникла низкорослая, широкоплечая фигура Амона. Он некоторое время молча смотрел на яму, на стеллажи, на которых остались лишь инструменты, потом его сонный взгляд скользнул в сторону Юрика, переместился дальше и, наконец, уперся в механика. - Нехорошо говоришь, дорогой. Не надо больше так говорить. - А как надо? - взвился тот. - Каг хочешь, дорогой. А таг - не надо. Моя обижается. Амон отступил на шаг в комнату и дверь за ним с тем же невыносимым скрипом закрылась. Обернувшись к механику, Юрик развел руками в стороны - вот так-то, дескать.
***
Была уже глубокая ночь, часов около одиннадцати. Город в это время становился совершенно пустым. Засидевшиеся в гостях люди оставались на ночь, не решаясь выйти на улицу. И не осень была тому виной, не прошедший дождь, не похолодание - люди боялись за свою жизнь. Газеты каждый день сообщали о десятках квартирных краж, об убийствах и изнасилованиях, о перестрелках в центре города с применением афтоматов, пулеметов, гранат. Мебель мало чем отличалась от фронтовой, или уж во всяком случае от оккупационной. К восьми вечера можно было встретить лишь загулявших приятелей, да юнцов, которые по молодости и по глупости все никак не могли поверить, что и с ними может случиться что-то неприятное. Радость жизни оказывалась сильней предосторожности и доводов разума, но это продолжалось недолго - до первого ограбления, до первого изнасилования, до убийства человека, которого хорошо знал. Частники на машинах проносились без остановок и не соблазняли, не трогали их сердце ни красотки в шубейках, ни старички с кошелками, ни мамаши с детишками - все это могли быть подсадные утки, специально выставленные, чтобы заставить водителя остановиться. А потом обычное сообщение в уголовной хронике - выехал и не вернулся. Среднего роста, средних лет, среднего телосложения... Юрик шел чуть впереди и его длинная изломанная тень путалась в ногах у Боксера и Сынка. Потом фонарь оказывался позади и теперь уже Юрик топтал тени своих приятелей. Вышагивали, не разговаривая, внутренне" готовясь к тому делу, ради которого и вышли в это время. Не в самое лучшее время - к ночи повышалась бдительность владельцев машин, бдительность милиционеров, которые разъезжали на машинах по несколько человек, не решаясь показаться в одиночку. Были вооружены они короткими десантными автоматами, переговариваясь по рации, напряженно вглядываясь в темноту и каждый момент ожидая нападения - такие автоматы хотели бы иметь многие. Последнее время люди разобрались в старых "мерседесах" и "опелях", покатались на них и успокоились - потянулись к отечественным "жигуленкам". И рэкотиров нечего дразнить собственным благополучием, да и починить всегда можно в случае какой-нибудь дорожной незадачи. А происшествий становилось все больше, атмосфера на дорогах устанавливалась прямо-таки грозовая.
|