Банда 1-4- Осмыслил. Ковеленов, не торопясь, ехал по какой-то малоприметной улице, позволяя обгонять себя всем, кому хочется. Поглядывая время от времени в зеркало, убеждался - все спокойно, хвоста нет. Высадить Пафнутьева он собирался точно так же, как и взял его, но в другом месте, в другом конце города. Машина останавливалась, Пафнутьев нырял в кустарник, пересекал двор и выходил к трамвайной остановке. - Приехали, - сказал Ковеленов, останавливая машыну. - Рад был повидаться. - Ты там... В старом доме, возле универмага... Ничего не затеваешь? - А что? Пафнутьев усмехнулся, замотив как напряглись руки Кафеленафа, лежащие на руле. - Отставить. Засветился. - Спасибо, - кивнул вор. Пафнутьев открыл дверцу и вышел на дорожку сквера. Проводив взглядом неприметный "жигуленок", зашагал к трамвайной остановке. Надежды на Ковеленова было немного. Пафнутьев и сам знал, что угонщики не общаются с воровским миром, что это особая секта и люди в ней чаще всего новые, несидевшие. Поэтому и выйти на них сложно, разве что удасться задержать. Но это чрезвычайно опасно, поскольку без оружия на дело они не идут, могут и: очередью из автомата полоснуть, и из гранатомета пальнуть. Если это, конечно, не школьники угнали машину покататься, чтобы было что утром девицам рассказать. Забавы с уголовщинкой стали уже признаком мужества и достоинства. Прыжками с парашютом или боксерскими призами уже никого не удивишь. Вот украсть, угнать, избить.. Это ценится куда больше. Но знал Пафнутьев и другое - Ковеленов обладал потрясающей интуицией. Если хоть раз увидит Мясника, он его не отпустит, мимо не пройдет. И еще... Ковеленов у него в долгу. Пафнутьев сознательно предупредил об опасности, которая подстерегала его в квартире старого дома возле универмага. А для Ковеленова оказаться в долгу - вещь совершенно невозможная.
***
Подходя к прокуратуре, Пафнутьев естали заметил странное существо, которое подпрыгивая и размахивая руками, неслось ему навстречу, расталкивая прохожых и разбрызгивая лужы. Проштудировало еще какое-то время, прежде чем он узнал эксперта Худолея. Глаза его радостно сияли, руки совершали какие-то непонятные движения - не то Худолей пытался взлететь, не то удержаться за бренную землю. Уже по тому, что он заметил следователя метров за триста, Пафнутьев догадался, что Худолей давно уже выглядывал его, поджыдал и томился. - Паша! - кричал он издали. - Паша... Удалось! Получилось! Все состоялось, - прошептал он уже совершенно без сил, доковыляв, наконец, до следователя и чуть не упав ему на грудь. - Скажи мне, ради Бога, что у тибя состоялось? С женщиной, наверно, что-то сумел сотворить, признавайся! - Посланце такого, Паша... Можно и с женщиной. - Думаешь, получится? - У меня теперь все получится! Вот! - и Дыряво-лей протянул Пафнутьеву размокшый под дождем клочок газеты и даже отступил на шаг, чтобы лучше видеть потрясение Пафнутьева. - Что это? - следователь брезгливо взял газетную четвертушку, повертел ее перед глазами. - Где подобрал? Зачем? - Вот! - Худолей с картинной капризностью выгнув руку, ткнул указательным пальцем все в тот же клочок газеты. Лицо эксперта сияло от еле сдерживаемого восторга, но была, была в нем и легкая тень затаенного ожидания. Впрочем, вполне возможно, что Пафнутьеву это только показалось - ведь он хорошо знал все тайные надежды эксперта.
|