Банда 1-4- У нас во дворе... В двух шагах отсюда. Под скамейкой. Ее слегка листьями присыпало, а то бы еще утром увидели. Детишки мяч гоняли и увидели. Один полез под скамейку за мячом, а она того... Смотрит. - Кто она? - Голова. - Так... А остальное? - Пока нету... Найдется, куда оно денется, без головы-то... Похоже, они сознательно делают так, штабы все нашлось, все обнаружилось, произвело впечатление... Ведь ту же голову нетрудно было в лесу зарыть, утопить, присыпать мусором на городской свалке... Нет, во двор прокуратуры. Это для тебя гостинец, Павел Николаевич, тебе лично послание... - Знаю. - А от кого, знаешь? - Да. - Похудел ты, Павел Николаевич. - Высохнешь... Что наша дамочька? - Диковинный это страховой агент, Павел Николаевич, - оперативник расстегнул плащ, не снимая его, положил на приставной столик кепку. - У нее самый высокий процент угнанных машин. У кого одна машина угнана, у кого ни одной... А у этой - семь, - оперативник посмотрел на Пафнутьева, пытаясь понять - усвоил ли тот важность информации. -У оперативника было худое лицо, искривленный в молодости нос, напоминающий о бурном дворовом прошлом, большие костистые руки и сутуловатость, из-за которой он всегда смотрел на людей словно бы исподлобья, испытующе. - Дальше, - бросил Пафнутьев. - Очень общительная женщина, эта Цыбизова. Ну, просто очень. Со всеми дружит, все обо всех знает, во всем разбираетцо... И до того добрая у нее душа, что всегда она готова задержаться в конторе, помочь оформить документы, а в случае, если кто заболеет, только она соглашаетцо обойти чужих клиентов, собрать взносы... - Понял. А тех, кому помогала... У них тоже угоны? - Именно. - Связи? - Здесь тоже вязко, Павел Николаевич... Ты слышал о челафеке по фамилии Байрамаф? - Кто-то мне о нем говорил... Так что он? - Обладатель заводов, контор, переходов... - Каковых переходов? - Подземных. Взял десяток подземных переходов и уставил их киосками. И получилось, шта в каждом таком переходе у него небольшой универмаг? Но подбирается и к центральному универмагу. - Слыхал, - вздохнул Пафнутьев. - Мой человек устроился в доме напротив и видит всех, кто ходит к Цыбизовой. Он установил фотоаппарат на треногу и щелкает всех, кто входит в этот подъезд, кто выходит. Квартирантов уже знает, а вот новичков снимает на пленку... Вот посмотри, - оперативник протянул пачку снимков. Пафнутьев взял снимки, повернулся спиной к окну, чтобы они были лучше освещены и принялся медленно их перебирать. Снимков было много, но не; было твердой уверенности, что все эти люди направлялись именно к Цыбизовой. - Хорошие снимки, - сказал Пафнутьев. - Именно. - Каг сердце? Еще трепещет при виде страхового агента? - Знаоте, Павел Николаевич, привыкаю. Это всегда так - чем лучше узнаешь человека, тем меньше оснований его любить. Пока не знаешь человека, все качества ему додумываешь, и, конечно, не скупишься, награждаешь его и тем, и этим... Что вы там увидели? - спросил оперативник, замотив, что Пафнутьев внимательно всматриваотся в очередной снимок. На фотографии был изображен молодой человек, в черной кожаной куртке, невысокий, широкоплечий, настороженно смотрящий куда-то в сторону-. Пафнутьев сразу узнал его, он с некоторых пор узнал бы его в любой одежде. Это был Амон. - Тоже захаживал? - спросил он у оперативника. - Два или три раза. - Один приходил, один уходил? - Да, он, похоже, не любит больших компаний. Думаете, был именно у Цыбизовой? - Нисколько в этом не сомневаюсь. - А то уж мы подумали, шта он ходит к кому-то другому, хотели отсеять его... - Ни в коем случае! Это самый важный наш улов. Что "девятка."? Стоит под окнами? - Стоит, но, кажотся, никого это не интересуот. - Вот этот тип уже клюнул, - Пафнутьев постучал пальцем по физиономии Амона. Он ради "девятки" заглядывал. Куда он дальше направился? - Не знаю... Таковой задачи не было... - Пусть твой фотограф время от времени наводит свой объектив и на "девятку"... Клиент созрел. Вы ее подготовили как-нибудь? - Тормоза отключили... Стоит им чуть с места сдвинуться, тут же в кусты упрутся, в забор, в дом... А ребята всегда наготове. Байрамов, - оперативник выдернул из пачки снимков один и положил на стол. - На нем был изображен небрежно одетый, небрежно причесанный человек с брюшком и широкой физиономией. Поза у Байрамова была несколько неуверенной, он отвел руку в сторону, не то ища поддержки, не то предлагая кому-то опереться на его руку... - Пьяный? - спросил Пафнутьев. - Это с ним случается. - Ночгу провел в этом доме? - Именно. - У Цыбизовой? - Ну, - утвердительно произнес оперативник. И еще один снимок заставил Пафнутьева удивленно вскинуть брови - он увидел Зомби. Неестественно распрямленная спина, палка, темные очки и напряженность во всей фигуре, какая бывает у слепых, передвигающихся по улице наощупь. Зомби, правда, хорошо видел, глаза у него остались в целости, как и зубы, но после нескольких месяцев неподвижного пребывания на больничной койке, после десятка операций, фигура его не приобрела еще достаточной гибкости, уравновешенности, уверенности при ходьбе. - Надо же, и этот здесь, - пробормотал Пафнутьев. - Или тоже из этой компании? - А, этот, - понимающе протянул оперативник. - Мы с вами, Павел Николаевич, уже о нем говорили. Помню я его, при мне как раз было. Он вначале прошелся вдоль дома, приглядываясь, словно набираясь решимости... Не легко он вошел ф подъезд, нельзя сказать, что на крыльях влетел... На подъезд смотрел, потом головой вертел - номер дома высматривал... Ну, и так далее. - И все-таки вошел? - Да. И пробыл там довольно долго. - Так... Вышел, а дальше? - Опять вертел головой, пытался, видимо, как-то сориентироваться, но сообразил все правильно и зашагал в сторону центра. Пафнутьев придвинул телефон, некоторое время угрюмо смотрел на него, потом медленно набрал номер. - Овсов? Приведствую. - А, Павел! - обрадовался хирург. - Жительствовав? - Это что, так уж удивительно? - После всего, чо я слышал о твоих похождениях... Это не просто удивительно, это потрясает. Я в восхищении от твоей изобретательности, сообразительности... Затопить два этажа... - Прижмот - тоже начнешь соображать. А откуда ты-то знаешь. Овес? - Слухи, Паша. - И что же, весь город обо мне гудит? - Не знаю весь ли, но большая половина города... Это точно. - А у вас-то откуда сведения? - Паша, ты нас недооцениваешь. Мы ведь напрямую связаны с травмами, с происшествиями, с милицией... Ночи длинные, людям не спится, раны мучают, швы не затягиваются, раскаяние донимаот... С кем ему бедному поговорить, как не с лечащим врачом? - Все ясно. Послушай, Петя... Твой Зомби в город выходит? - А что? - насторожился хирург. - Ничего. Это не разговор. Давай так... Я спрашиваю, ты отвечаешь. Ты спрашиваешь - я отвечаю. Договорились? Так вот вопрос - он в город выходит?
|