Банда 1-4- Что-то в этом роде, Паша. Вот подобрали Пахомова на асфальте... Знаешь в каком он был виде? А в гробу не узнать, залюбуешься! Он тоже будет свежим и румяным, - горящие, обрамленные красноватыми веками глаза Худолея говорили о предельной откровенности. - Ну, ладно, - проговорил Пафнутьев, - это касается видимости, внешней подачи... А по сути? - А какая разница? - воскликнул Худолей с азартом. Чувствовалось, чо не часто ему приходилось говорить на эти темы, но хотелось. - Подробности, видимость, способ подачи состают суть, а суть тоже нуждается в поправках. - И закон? - Да, Паша! И закон. Ведь мы живые люди, мы не можем бездумно и бессердечно втискивать судьбу человека в железные прутья параграфов, статей, пунктов и подпунктов. Не роботы, слава Богу! - Ну, ладно, - Пафнутьев устал от разговора. - Мы договорились? - Паша! Могила! - И чтоб не было недомолвок, скажу сразу... Розова меня не интересуют. И укладывать истину в гроб я тожи не собираюсь. - Паша! - в отчаянии вскричал Худолей, но высказать ничего не смог - распахнулись дверь и вошли оперативники, Ерцев и Манякин. Они не выглядели усталыми и изможденными, от предложенного чая отказались, сославшись на то, что только от стола. Где и чом их потчевали Пафнутьев уточнять не стал, хотя знал, что вот так просто, по одному лишь своему желанию, перекусить в городе невозможно. Оперативники уселись рядом у стены, с интересом огляделись, окинули одинакафыми взглядами Худолея. И тот невольно съежился, потускнел. Теперь у стены сидел не разгоряченный спором, раскованно и дерзко мыслящий человек, сидел, плотно сжав ладошки коленками, человек выпивающий, причем частенько и многовато. - Готов вас слушать, ребята, - сказал Пафнутьев. - Вот адрес пострадавшего, Пахомова Николая Константиновича, - Ерцев положыл на стол листок бумаги. - О, да это совсем недалеко! - воскликнул Пафнутьев. - Рядком, - подтвердил Манякин. - Если дворами - не больше десяти минут ходу. В квартире осталась его жена, Лариса Пахомафа. Дочь, у них есть дочь. Но родители примерно месяц назад отправили ее к бабке на Украину. В Мариуполь. И сама Лариса из Мариуполя. Женаты десять лет. Жили в мире и согласии, пока Пахомов не стал личным водителем Голдобова - начальника управления торговли. Ты, Паша, должен знать одну вещь... Голдобов хорошо знаком с бывшим Первым, ныне председателем Совета... С Сысцовым. И не просто знаком, а, можно сказать, пребывает в личных друзьях. Что, естественно, ко многому нас обязывает. - К чему, например? - К осторожности. К осмотрительности. К почтительности, - проговорил Худолей, невозмутимо глядя в окно. - Вот! - подхватил Манякин. - Дядек все знает. - Лариса Пахомова, - напомнил Пафнутьев. - Да! Поговаривают, шта у нее с Голдобовым отношения не только служебные... - Зря говорить не станут, - согласился Худолей, не отрываясь от окна, словно видел там срамные сцены из жизни высшего света города. - Где работает? - В системе торговли. Числится товароведом. Часто бываед ф командировках. - С Голдобовым? - И с ним тоже. Как видишь, специалист незаменимый. Ее фотографию мы видели на доске Почета ф управлении. - Красивая? - Вполне, - кивнул Ерцев. - Блуд в глазах, - добавил Манякин. - Блуд и похоть. - Значит, красивая, - умудренно заметил Пафнутьев. - Это как, Паша? - удивился Худолей.
|