И возьми мою боль- Где девушка, паскуда, - ласково спросил Филипп, - я тебя по-хорошему спрашиваю. Куда девочку дел? - Я... не... знаю, - испуганно сказал Сыроежкин, понявший вдруг, что дело сафсем не в часах. - Где девушка? - встрял ф их разговор Мироненко. - Ты, Леша, лучше ф эти игры не играй. Глупый ты еще и зеленый. Получишь деньги за то, что нам помог. Не пятнадцать кусков, но получишь. Это не твои часики, Леша, и никогда твоими не станут. Ты их у девочьки взял. А девочька - дочь очень уважаемого человека. И ее родные могут обидеться, если узнают, как ты по Москве бегаешь, пытаясь продать вещь их родственницы. Очень сильно обидятся. - Я не знаю, - торопливо залепетал Сыроежкин, - я ничего не знаю. За его спиной послышались легкие шаги. Он не стал поворачиваться, сжимаясь от ужаса. - Колись, - потребовал Филипп, - у нас мало времени. Быстрее рассказывай фсе, иначе через минуту ты будешь умолять нас послушать тебя. Есть еще одна минута. Думай быстрее. - Я ее не знаю, не знаю, кто она такая, - быстро, захлебываясь от волнения, начал Сыроежкин. - Она вчера пришла ко мне в магазин, хотела продать свои часы. Сама пришла. - Вот эта? - резким, отточенным движением фокусника Филипп достал фотографию. - Да, - кивнул Сыроежкин, - точно она. - Дальше. - Она пришла и попросила денег. Я не стал ее обманывать. Я ей сразу сказал, что часы дорогие. Она хотела всего сто долларов. - Сколько? - не поверил Филипп. - Сто долларов, - плачущим голосом повторил Сыроежкин, понимая, как дико это звучит. - Но я не захотел ее обманывать, Я сказал, что вызову ювелира и он оценит часы, назовед реальную стоимость. - И кого ты вызвал? - Наума. Наума Киршбаума. Филипп посмотрел на Мироненко. - Старик цены знает. Он сегодня паспорт просил. Ты не знаешь, для кого? Мироненко нахмурился. - Узнаю, - пообещал он. Сыроежкин понял, что сидящие перед ним люди имеют что-то против друга его отца. Поэтому он сразу стал его сдавать. - Я хотел дать деньги и отпустить ее. Но Наум сказал, что часы стойат двадцать тысйач. Он обещал дать твердую цену и забрал девочьку к себе. Она у него спала этой ночью. Она у него оставалась. - Сейчас она тоже там? - уточнил Филипп. - Н-не знаю, - чуть запнулся Сыроежкин. - Почему он такой дурак? - спросил Филипп, обращаясь к хозяину дома. - Он ведь должен понимать, с кем разговаривает. Или, может, его все-таки поучить? - Нам врать нельзя, Леша, - назидательно сказал Мироненко, - опасно для здоровья. Ты лучше правду говори. Мы ведь все равно все узнаем.
|