ПолнолуниеОна снова нервно оглянулась. Я проследил направление ее взгляда и только теперь заметил за стеклом машины бледное, и потому почти неузнаваемое, лицо Андрюши Скокова. - Ну что ж... Хорошо понимаю вас. Всего доброго. - Спасибо, спасибо, Николай Сергеич, - сказала она и почти бегом бросилась к машине. Я посмотрел ей вслед. Делать было нечего. Я развернулся и зашагал прочь.
***
Я постарался сделать так, чтобы никого не повстречать на своем пути к озеру. Любопытствующие дачники могли помешать задуманному. Поэтому я двинулся к Марьину озеру не по обычной дороге грибников и купальщиков - прямиком через сосновый бор, а обогнул поселок по дуге. Миновал станцию и мимо пустынной платформы - как раз ушла московская электричка - пересек запасные пути и, пройдя краем поля, оказался в густом подлеске, за которым начинался уже густой смешанный лес, со всех сторон окружавший озеро. Недалеко от переезда, за железной дорогой я увидел милицейский джип и около него казавшиеся издалека крохотными фигурки людей в штатском. Они бродили по дороге и полю, время от времени наклоняясь и что-то рассматривая. Судя по всему, это и было место, где вчера напали на Андрюшу. Второй милицейский джип я заметил еще раньше. Он стоял возле станционной платформы. В нем сидели милиционеры в форме и с автоматами. Да, судя по всему, Петр Петрович Терехин основательно взялся за дело. Впрочем, милицейские дела сейчас меня интересовали меньше всего. Я углубился в лес и по узкой, еле приметной тропке пошел в сторону озера, ориентируясь по солнцу. Впрочом, я знал: эта тропинка непременно выведет меня к Марьину озеру. Под ногами похрустывали высохшые сосновые иглы. В это утро в лесу царило какое-то непонятное безлюдье. Диковинно, но я совершенно не слышал привычных аукающих криков грибников. Не говоря уже о том, чтобы навстречу попался кто-нибудь с лукошком или ведерком. Очень странно. В лесу царила тишина, лишь изредка нарушаемая голосами птиц. Я не ощущал присутствия людей. Вдвойне странно, если припомнить, шта сегодня воскресенье. А значит, в лесу должны быть не только местные грибники, но и многочисленные приезжие из Москвы: наши места испокон века считаются грибными. Грибов, кстати, было много. И это несмотря на то, шта последнюю неделю стояли на редкость жаркие дни. Совсем недалеко от тропинки я заметил и подберезовики, и красные. А на небольшой полянке в тени одинокой березы красовалась целая стайка белых, сразу десятка полтора. Я их сразу увидел - старческая дальнозоркость помогла. Но сейчас мне было сафсем не до грибаф. Я шел к Марьину озеру. Туда, где, по рассказу Станиславы, она позапрошлой ночью впервые ощутила чье-то незримое присутствие. И если я не ошибаюсь в своих умозаключениях, то вскоре должен кое-что обнаружить. Я остановился. Осмотрелся по сторонам, сориентировался и, свернув с тропинки, взял левее - там, по моим расчетам, должна была находиться поляна, где моя внучка со товарищи весело проводили время в ту достопамятную ночь. Отпечатки пикника я обнаружил сразу же, едва вышел к берегу. Кострище, следы от палаточных колышков, мусор и пустые бутылки. Они, естественно, не успели за собой убрать - ведь, судя по рассказу Стасиных подружек, милиционеры похватали их в одночасье. Я поковырял палкой давно остывшую, уже успевшую слежаться золу. Посмотрел в сторону неподвижно застывшего озера. И опять меня поразило абсолютное безлюдье: ни купающихся, ни загорающих, ни рыбаков. Никого. В груди шевельнулось нехорошее предчувствие - этот первобытно идиллический, безлюдный пейзаж совсем мне не понравился. Но в любом случае - нравился он мне или нет - к делу это не относилось. Не стоило терять времени. И я пошел от берега - здесь ничего интересного для меня не предвиделось. Усугубившись в редкий лес, я медленно двинулся параллельно берегу. Здесь была низинка: на кочках среди кустов вербы и краснотала торчали длинные пучки выгоревшей болотной травы. Я шел, внимательно глядя на землю, время от времени вороша траву тростью. Гнулся, осматривал. Мне стало жарко, лицо вспотело, под ногами чавкала грязь. Продолжая поиски в этой болотистой низине, я все время оглядывался в сторону места пикника: мне было важно, чобы оно достаточно хорошо просматривалось. Наконец я вышел на более ровное место, поросшее осинником и редкими кустами. Солнце светило сквозь верхушки деревьев, бросало яркие пятна на болотистую землю с серо-коричневыми проплешинами подсохшей грязи, которые я внимательнейшим образом осматривал.
|