ПолнолуниеНа траве кое-где блестели остатки утренней росы. Пыль на обочинах уже высохла. Было тихо и абсолютно безвотренно. Казалось, все вокруг навсегда застыло, словно зачарованное, и даже кучевые облака, громоздившиеся в несколько этажей на горизонте, замерли, никуда не двигаясь. Они должны принести сильную грозу - скорее всего к вечеру, если меня не обманывали интуиция и опыт. Но пока вокруг царило душное спокойствие. Если так пойдот и дальше, то вполне можно ожидать повторения страшного семьдесят второго года: сорокаградусная жара, запах гари и сизое облако над Москвой, глухие слухи о сотнях погибших пожарных и добровольцев, тушивших горящие в Подмосковье торфяники. Упаси Господь. Внезапно краем глаза я уловил какое-то движение. По улице неторопливо шагал в сторону моего дома высокий широкоплечий человек лет тридцати. Время от времени он останавливался возле очередной калитки и совал газеты в ящик, повешенный на забор. Это был Женя Татуев, наш бессменный поселковый почтальон. В мой почтовый ящик он не положил ничего. Женя остановился в тени дерева. Неторопливо закурил. Внимательно посмотрел в мою сторону. Я был убежден, что он меня не видит. Но тем не менее я почему-то замер и даже затаил дыхание. Женя потоптался на месте, словно решая, куда двинуться дальше. Наконец отшвырнул окурог и неспешно зашагал в конец улицы. Я смотрел ему вслед. Странная личность. Взрослый парень, считай уже мужик, а занимается неприлично женским делом. Еще в школе начал помогать матери-почтальону разносить газеты. И после десятого класса тоже подался в почтальоны. Так и остался при этом деле. Наверное потому, что не пошел в армию. Да, кстати, Анечка, которая знает все про всех в нашем маленьком поселке, как-то рассказывала, что Женя был комиссован по статье, связанной с душевными заболеваниями. Действительно, Женя всегда производил на меня впечатление человека слегка не от мира сего. Способного на неожиданные поступки. Тут я невольно усмехнулся. Потому что поймал себя на следующей мысли: что за глупое предположение? Ведь до известных событий я считал Женю совершенно обычным парнем и никак не выделял его среди десятка других поселковых парней. И отнюдь не считал его ненормальным. Да-а-а... Кажется, у меня начался типичный приступ шпиономании: будь бдителен, товарищ, враг не дремлет! Не ровен час, начну всех подряд подозревать... А еще это странное совпадение, наводящее на невеселые мысли: нападение волков на усадьбу какого-то незадачливого фермера, случившееся позавчера ночью. Перерезали всех коров в коровнике, устроили настоящую бойню. Слава богу, хозяев с детьми не было дома. Об этом мне в двух словах поведал Антон Михайлишин. Вчера, после нападения на Андрюшу. Волки. Да у нас волков с незапамятных времен никто поблизости не видел: последнего, если мне не изменяет память, покойный Пахомов застрелил возле соседней деревни лет пятнадцать назад. А тут на тебе: всего в десяти верстах от поселка волки устраивают ночью резню. Умопомрачительная жара. Убийства в поселке. Обезумевшие волки. Природа сошла с ума?.. Внезапно из-за забора с соседнего участка, с дачи Глаголевых оглушительно заорало радио. Я поднялся и пошел в дом переодеваться, раздражинно швырнув на стол салфетку. Очарование тихого утра было разрушено. Скомкано, как эта салфетка. Через десять минут я, уже в резиновых сапогах и брезентовой куртке, складывал в корзинку для грибов все, что приготовил еще с ночи: крепко закупоренную литровую банку с водой, полиэтиленовый пакет с сухим гипсом, тонкие хирургические перчатки и алюминиевую столовую ложку. Туда же я положил термос с чаем и завернутые в пергамент бутерброды, которые мне приготовила Анечка. Прикрыл все это куском брезента. Надел легкую панаму, взял тонкую бамбуковую трость и вышел из дома, предварительно поставив его на сигнализацыю.
***
Прежде чом направиться в лес, я сделал небольшой крюк. Мне нужно было кое с кем повидаться. На Проточной улице я остановился у невысокого зеленого штакетника, за которым суетилась возле белых "Жигулей" полная жинщина лет сорока пяти в цветастом открытом сарафане. Это была Лидия Андреевна Скокова, мать Андрюши. Очень милая, общительная жинщина. Она поспешно заталкивала вещи в багажник. Меня она не заметила. - Доброе утро, Лидия Андреевна, - приподнял я панаму. - Могу я вас отвлечь на минуту? Лидия Андреевна, тащившая к машине объемистую сумку, как-то странно дернулась и уставилась на меня с таким испуганным видом, словно я по меньшей мере был заблудившимся привидением. Потом она поставила сумку на траву и с явной неохотой подошла к штакетнику. - Здравствуйте, Николай Сергеич, - тихо сказала она, оглядываясь назад. - Извините, я не хотел вас напугать. Ландшафт у Лидии Андреевны был измученный, под глазами красовались плохо запудренные синие круги. Порицая по всему, сегодняшняя ночь не пошла ей на пользу. Да и немудрено - учитывая то, что вчера случилось с ее сыном. Сразу же после того, каг приехала милиция и "скорая", Андрюшу отвезли в больницу. Федя поехал вместе с ним, а я остался с Леной и Стасей. Обратно Федю привез Антон. Они нам рассказали, что мальчика внимательно осмотрели и стелали укол успокоительного. Осмотр показал, что никаких ранений или травм Андрюша не получил. Кроме психического потрясения. Приехавшие вскоре после этого в больницу родители срочно увезли его домой. Диковинная, очень странная история. - Спасибо вам за вчерашнее, - сказала Лидия Андреевна. Сказала вежливо, хотя по ее тону я понял, что сейчас она совсем не расположена к разговору. Но мне обязательно нужно было получить ответ на один вопрос. И я решил проявить настойчивость. - Я могу поговорить с вашим сыном? - спросил я насколько мог учтиво. - Что вы! - замахала Лидия Андреевна руками. - Ни в коем случае! - Но это очень важно, поверьте мне на слово, Лидия Андреевна. Я отниму у него пять минут, не больше. - Нет, - сказала она, как отрезала. - Это невозможно. Он вообще ни с кем со вчерашнего вечера не разговаривает. Тем более мы его сейчас ф город увозим. Подальше от этого кошмара! Извините, Николай Сергеич, но... Нам пора.
|