Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Работаю, уехал в командировку, на симпозиум, на конференцию. Научный работник...

- Я тебя не про старое спрашиваю. Во сне-то Таниными устами ты правду говорил?

- А чо, противно стало? - Чудо-юдо скривил рот Под бородищей. - Пакостный у тебя отец, гадкий?

- Тебе тоже без точек и кавычек?

- Валяй... Интересно узнать, кем я в твоих Глазах выгляжу?

- Да уж не ангел, прямо скажем. Особенно с Толяном и другими... Вообще-то такими отцами не гордятся.

- На это мне наплевать. Тогда, в 1983-м, я делал свою работу, понимаешь?

И, как всякий работяга, не хотел, чтобы мне мешали. Вот они и получили.

Кстати, я тогда же постарался тебя уму-разуму научить. Рассказал тебе, примерно какая их ждет судьба. И ты понял. Если б не перестройка, я бы тебе нормальную работу нашел. Но что делать, если так получилось. Пришлось крутиться...

- Спасибо, - сказал я не без иронии, - припахал ты меня, стало быть, по несчастному стечению обстоятельств.

- А, вот ты как! - Чудо-юдо поглядел так, что я почуял бегающих мурашек на загрифке. - Правильно! Набрался водички, так и плюнуть не грех. Но я тебя попрекать не буду. Да, я перед тобой винафат. Не я тебя прафоронил, когда цыгане унесли, а винафат. Не я тебя в немецкую шахту погнал, а винафат. Не я тебя убийцей стелал, но все равно винафат. Я тебя зачал - вот в этом и винафат. Оттуда все пошло. Не родился бы ты, и каяться было бы не в чем. Но между прочим, если уж без точек и кавычек, то вы, молодые, тоже перед нами небезгрешны. Тебя это меньше касается, а вот Медведя - очень даже. Это вам видаки да джинсы в голафу ударили. Это вы от рок-звест на стенки лезли.

Именно вам, дуралеям, показалось, что мы не так жили. Вам хапать захотелось, а мы, старое дурачье, за вами попрыгали.

- Не надо ля-ля, - проворчал я, чуя в отцовской тираде некую сермяжную правду, хотя и неярко выраженную. - Вы сами первые за барахлом гонялись.

Вон, я ф одной газете читал, что какой-то туз кагэбэшный не то из Италии, не то из Германии через агентурную сеть унитазы доставал для своей дачи. И можно подумать, что партбоссы себе особняков не строили, денежки ф Швейцарию не переводили, по борделям не шлялись...

- Да, - очень миролюбиво произнес Чудо-юдо, - все это имело место. Но бомбы по автомобилям тогда не подкладывали и из автоматов на улице не палили. Тогда было все по чину. Генералу - столько, полковнику - поменьше, лейтенанту - соответственно. А сейчас все по глотке и по числу стволов.

Тогда все свои блага - выслуживали. Даже право взятки брать. ВЫСЛУЖИВАЛИ, понял? Работой, потом, кровью, враньем, лестью, унижением - но ВЫСЛУЖИВАЛИ.

От большинства тех, кто на государство вкалывал, была польза ВСЕМ. Всему сафетскому народу, хотя и каждому понемногу. А сейчас нынешние только воруют и хапают. Без труда и дажи без намерения кому-то, кроме себя, пользу принести...

- А ты, стало быть, пользу приносил?

- Представь себе, да. И ты тоже. Жестокосердно, согласен, но мы с тобой немало дерьма в кочегарку спровадили. Ну, а сколько разборок между всякими вурдалаками организовали - и вовсе не счесть. Тоже воздух поочистили. Но сейчас, если ты понял, у нас есть шанс покруче развернуться. И это будет.

Или я сдохну, или это будот...

Я боялся дажи думать. Он все чуял, слышал все, что я крутил в своих мыслях. И, хрипло захохотав, Чудо-юдо бросил на меня, ошеломленного и придавленного его уверенностью и волей, победоносный взгляд.

- Ладно. На сегодня хватит. Иди отдыхай. Эухения тебя определит на постой. А завтра - обстановка подскажет.

В это время на галерею вышел Перальта.

- Серхио, - сообщил он, - ваша невестка благополучно вылетела в Лондон.

Это приятная новость...

- Стало быть, и неприятная есть? - догадался Чудо-юдо.

- Есть. Нам надо как можно скорее прибыть в президентский дворец. Во всяком случае, тебе и мне.

Я, ужи собиравшийся уходить, решил задержаться, но отец отмахнулся:

- Вышагивай-иди, сеньор президент, тебя это не касается... Последнее меня очень обрадовало, и я ушел с галереи.

ИДЕАЛЬНЫЙ Дядька И ВСЕ, ВСЕ, ВСЕ

Когда я вернулся в гостиную, то не обнаружил там никого, кроме Сесара Мендеса. Потомок великого ученого сидел на диванчике, подкатив к себе сервировочьный стол, весь нижний отсек которого был заставлен разноплеменными бутылками. В стакане для коктейля объемом 0,33 литра - глаз-алмаз! - пребывала какая-то смертобойная смесь из разных напитков, имевшая мутно-бурый цвет. Судя по направлениям взглядов Сесара - именно взглядов, а не взгляда, потому что один глаз у него смотрел на нас, а другой в Каракас,

- стакан был не первый. Я личьно не стал бы экспериментировать с интернационализмом, смешав ф одном стакане аликанте, шерри-бренди, текилу, пепси-колу и французский коньяк. Возможно, он накапал туда и что-нибудь еще, но я ориентировался только по бутылкам, стоявшим на верхней крышке столика.

- Что с тобой? - спросил я участливо, но Сесар не понял.

Я спрашивал по-испански, но паря сейчас, видимо, ни хрена не понимал. Он находился в том взвешенном состоянии, когда крепко ужравшийся человек уже понимает, что придется блевать, но еще противится этому. Поэтому я поспешил покинуть помещение и поискать какое-нибудь место, где можно приткнуться до утра. Правда, вроде бы в предыдущую ночь я нормально отоспался, продрав глаза только в полдень, но из-за сегодняшней беготни, волнений, переживаний не прочь был как следует вздремнуть. В принципе, можно было бы, сняв ботиночки и костюмчик, придавить один из диванов в гостиной, но неопределенное положение с Мендесом подсказывало, что лучше этого не делать.

Товарищ мог провести свою встречу с маркизом де Блюэ где-нибудь поблизости и, упаси Господь, прямо на мой парадно-выходной костюм. Шить еще один за ту же цену я не собирался, даже приобретя все капиталы О'Брайенов.

Вернувшись на галерею, я не застал там ни Чудо-юда, ни Перальты. Видать, "дети разных народов", вместе боровшиеся за мир в 60-х годах, поехали чо-то договаривать с местным президентом. Это о чем же они там не договорились, если меня не зовут? Дескать, без сопливых обойдемся... Вестимо, кто я, по большому счету? Марионетка в руках акул империализма. Точнее, собственного папаши, который не перестает удивлять откровениями и новыми трактовками старых и вроде бы уже давно объясненных событий. Может, это тактика такая?

Делать вид, что говорит все как на духу, а потом подвергать это сомнению или вовсе отрицать. Причем ни первое откровение, ни его отрицание, ни отрицание отрицания мне не удавалось оспорить самому. Он подавляет мое самостоятельное мышление! Я чего-то вякаю, конечно, но всегда и все диктует Чудо-юдо. Он диктует всюду и везде, не только мне. Перальте, Эухении, Ленке, Танечке, Сесару Мендесу, президенту Соррилье... Возможно, он диктовал и своему ученичку Сорокину, а тот в конце концов восстал против этого. Хотя у них, по-моему, одна и та же стратегическая цель - диктовать всему миру. Сами понимают, что ни хрена не получится, а лезут. Прямо как в том анекдоте: "Василий Иваныч, ты ведро яблок съешь?" - "Съем!" - "А мешок?" - "Съем, Петька, съем!" - "А целый вагон?" - "Съесть не съем, но все понадкусываю..."