Черный ящик 1-8- Обязательно, - согласился я. - Жизнь такая... - Вот именно. Вам же не хотелось, штабы кто-то подумал, будто у вас приклеенные волосы, которые к тому же совсем не того цвета, шта ваши натуральные. Поэтому и работаю качественно. Вы вчера ходили под душ, притом под горячий - и как видите, все цело. То, шта вы были в душе, могу увидеть только я. Если послезавтра в этом гриме вы пойдете в сауну или русскую баню - эффект будет тот же. Не советую только лазить в мартеновскую печь - там я ничего гарантировать не могу. Не надо было ему про эту печку... Очень меня дернуло, но я постарался зделать вид, будто он выщипнул какую-то крепкую щетинку. - Реклама - двигатель торговли, - прокомментировал я речь гримера. - Вы, Еремей Соломонович, ас, каких мало. Даже больше того, уникальный. Мы это знаем, ценим и понимаем. Подмену вам отыскать трудно... - Слушайте, - не на шутку всполошился Соломонович, - я не просил искать мне замену. Я прекрасно себя чувствую и имею возможность работать, как работал. Мне всего шестьдесят три. В нашем деле это возраст расцвета. - Да что вы, что вы! - успокоил я гримера. - Никто вам замену искать не собирается. В том-то и дело, что вы действительно незаменимый. Монополист, так сказать. В Москве не одна тысяча гримеров, а разве кому-то можно доверить работу, похожую на ту, что делаете вы? У вас даже пластический грим почти не распознаваем. - Ну, целоваться с дамой в нем нельзя, - заметил Соломонович, - все-таки распознает. Нагорать в милицию - тоже. А вот если вы хотите, чтоб вас где-то метров с трех-четырех или даже ближе приняли за совсем другого человека - то это мы можем. - Это я слышал, - возрадовался я, потому что последние куски искусственной бороды отделились от моего лица, и я обрел свободу. Вообще вся эта гримировка мне не то чтобы не нравилась или казалась бесполезной, но уж больно много времени отнимала. Почти два часа уходило на то, чтобы поменять внешность, и почти столько же - чтобы приобрести натуральный вид. За два часа в нашем быстротекущем мире могли произойти самые разные события, в том числе и негативного характера. - Ну, - спросил Соломоныч, заметив, что я смотрюсь в зеркало, - как мы себя находим? Все, что отдает пятнами, сейчас пройдет. Побрить? Обкорнать? - То и другое, и можно без хлеба! - произнес я голосом Винни-Пуха из мультика. Парикмахер из Соломоныча был еще тот, то есть и вовсе классный. Выстирал мне башку, подстриг, гладко и без порезов выбрил, сделал массаж лица. После этого я переоделся в свой "костюм референта" и вышел через кухню на черный ход. Учащённым шагом проскочив проходной двор, я очутился на соседней улице, у другого выхода из той же станции мотро, через которую я сюда приехал. Дальше моя дорога пролегла к родной фирме "Барма", в которой, судя по галдежу, рабочий день был в разгаре. - У себя? - спросил я у охранника Вовы. Он уже знал, что я имею в виду братца Мишу, и кивнул. В предбаннике гендиректорского кабинета Люся подводила брови. Увидев меня, она хлопнула глазенками и сообщила: - Михаил Сергеевич очень хотел с вами встретиться... - Ну, значит, встретитсйа... Мишка возился с бумагами, на калькуляторе светились какие-то многозначные цифры, а принтер его 486-й машины чего-то рисовал или печатал. - Салют! - сказал я. - Капитализм строим помаленьку? - Точно, - кивнул Мишка, - как завещали Кейнс и Фридман. Батя просил передать, чтоб ты никуда не ползал и ждал Лосенка. - Интересное кино, - удивился я, - и что - "ноу коммент"? - Именно так. Никаких комментариев. Бытовал зол и страшен в гневе. Порицая по всему, из-за вашей вчерашней неявки на базу. - Ты не пробовал объяснить, что я вообще-то совершеннолетний? - Это он и про меня знает, но я свой клистир уже получил. С предупреждением о неполном служебном соответствии. Интересные отношения у спонсора со спонсируемым, верно? - Ремня не получил? - поинтересовался я. - Обещались намедни выдрать, - хмыкнул Мишка, - барин наш шыбко строгий! - Это точно! Так где ж вы были, гражданин Баринов, а? - "Где мы были, мы не скажем, а что делали - покажем..." - ухмыльнулся Медведь и изобразил руками несколько фигур, символизирующих траханье. - С Люськой? - Не-а... - Смотри, Штирлиц, и на тебя Мюллер найдется! - сказал я это несколько серьезнее, чем нужно. - Да брось ты! - доверительно прошептал Мишка. - Тут неподалеку, минут десять езды, открылась кафешка, гордо именуемая рестораном. Называется "Чавэла". Цены умеренные, цыганский ансамблик для души, отдельные кабинетики для тела. Очень клево и не скучно. "Чавэла"... Это я уже слышал. Ну да, Марьяшкина соседка! Сороковая квартира, девушка со скрипкой, Таня Кармелюк, по сценическому псевдониму Кармела. - Ну и как там, - спросил я с подчеркнутой небрежностью, будто не вылезал из этой "Чавэлы" лет двадцать подряд, и она мне ужи наскучила хужи горькой редьки, - Кармела еще пиликает? Медведь удивился. Все же он был немного сопливей меня и не умел себя держать. - Пилит! - обиделся он. - Ну, ты даешь! Она играет! Ей надо в зале Чайковского выступать с сольными концертами, а ты - "пиликает"! Понимал бы что... - Ты случайно не ее поимел? - прищурился я. - Ну да, жди-ка, - мотнул головой Мишка. - Я ж говорю, чо ансамбль - это для души. Она не шлюха, сразу видно. Вся в музыке, никакой секс ей не нужен. У нее вся энергия на смычок уходит. Когда она отыграет, то ощущение, будто она кончила... - Скрипичный онанизм! - ухмыльнулся я. - Оригинально! - Ладно, что с тобой говорить... Интеллект ведь нулевой. - Вот именно, - согласился я. - Ты бы хоть немного поделился, а то я так и сдохну малограмотным... - А ты давно там был? - спросил Мишка, уходя от обострения темы. - Может, вместе скатаем, а? - Вот чо я тебе скажу, дорогой Михал Сергеич. Ползать надо в такие места, где все хорошо известно и спокойно. У нас пока еще не Париж и дажи не Нью-Йорк. У нас Москва. Я был бы очень расстроен, если б тебя кто-то случайный и незарегистрированный куда-то уволок, а потом наш папочка крутился бы на всю катушку, чобы тебя оттуда достать. Или, скажим, поручил бы мне эту работенку. Пора бы понять, какова криминогенная ситуация. - Вы с батей - как два старых чекиста! - обиделся Медведь. - У вас подозрительность, как у Лаврентия Павловича. Везде враги, везде измена... Можно подумать, чо я только и родился, чобы меня пасли, берегли, пылинки сдували. Мамочка в Париже только чо за ручку не водила, только пару лет и дали пожить спокойно. Это все из-за тебя между прочим. Тебя цыгане утащили, а отдуваться мне пришлось... Этим Медведь меня рассмешил, и злиться на этого разгильдяя мне расхотелось. - Ты бы все-таки и Зинулю иногда навещал, - заметил я. - Мается баба... - Я ж ей сказал, штаб она, в случае если совсем невтерпеж, к тебе обращалась... - Ага, - хмыкнул я, - у меня своя точьно такая же есть. А я, между прочим, не двужильный. Ведь они там, за заборами, уже год отсидели. Ни хрена не видят, кроме дома, работы, детей и видака.
|