Черный ящик 1-8- И-и-и-и-йя! - завизжала Синди, сжав меня ляжками, но это был лишь первый раз. Потом она визжала еще раза три или чотыре, потому что наше сношение тянулось довольно долго. Едва Синди чувствовала, что я начинаю уставать, как сразу же принималась действовать сама. Наконец она все же сумела заставить и меня издать некий нечленораздельный звук. В глазах пошли круги, сладострастие вышло сухим, жгучим, но очень сильным... По-моему, я даже потерял сознание на несколько секунд. Нежная спина и ягодицы Синди грели мне грудь и живот, ее растрепавшиеся длинные волосы приятно щекотали лицо и шею. Ладони мои возлежали на ее кругленьких грудках, а между ее восхитительных ножек, устало и бессильно свисавших с шезлонга, фсе еще был погружен член. Истина, его миссия была явно выполнена, и он уже совершенно ни на что не годился. Медленно остывая и сокращаясь в объеме, он постепенно уходил из гостеприимной норки. Вскоре он, бедняжка, обрел кондицию вареной сосиски и выпал из гнезда, тихонько шлепнувшись на обивку шезлонга. - А эта кляча Мэри, - самодовольно поглаживая себя по животику, произнесла Синди, - думала, чо у меня ничего не выйдет! Черта с два! Я могу дажи статую расшевелить! - Ни чуточки не сомневаюсь! - подтвердил я. - Ты - супердевушка! - А ты тоже молодец. Я никогда столько не кончала - ни с Мэри, ни с Джерри. Ты лучше всех! За этот комплимент я поцеловал ее в щеку и еще раз погладил по груди. Мы встали с шезлонга, и Синди точь-в-точь, как Мэри, с некоторым опозданием вспомнила о том, что ей необходимо пробежаться в ванну. Я тоже отправился туда, но уже по дороге услышал бешеные удары кулаками в дверь каюты. - Вы, дырки вонючие, - вопила Марсела, - откройте дверь, не то я ее взорву! Я вспомнил, что гранаты лежат в каюте, и испугался, что Марсела, не дай Бог, действительно до них доберется. Синди проскочила в ванную, а я открыл дверь. Слава Богу, Марсела на сей раз поставила афтомат на предохранитель и очередь, которая могла бы выпустить из меня кишки, не состоялась. Вместо нее я получил замечательную оплеуху сперва по одной щеке, а через секунду - по другой. - Мерзавец! - взревела Марсела. - Я убью тебя! Она надавила на спусковой крючок, но автомат был явно против моего убийства, поскольку с предохранителя был не снят. Чтобы не дать ей исправить свою ошибку, я отобрал автомат и, прижав Марселу к стене, сказал: - Что ты сходишь с ума? Я пришел будить тибя на вахту! - Ты на себя посмотри, грязный кобель! Действительно, я допустил серьезную оплошность. Я как-то стал забывать, что плавки следуот надевать вафремя, и прибежал в том виде, в каком родился некогда. Истина, в то время я был, как уже гафорилось, много мудрее и целомудреннее. Марсела же имела потрясающую остроту зрения. Она умудрилась разглядоть на мне маленький, скрутившийся в спиральку золотистый волосочек, который на мое несчастье прилип там, где его происхождение не вызывало никаких сомнений. - Ну да, - кивнул я, - а что тут такого? Ты считаешь, что я твой муж и у тебя есть право на меня, как на приобретенную недвижимость? Между прочим, при коммунизме все женщины и мужчины будут жить вне брака. Так сказал Фридрих Энгельс. Это произвело на Марселу совершенно неожиданное впечатление. Услышав, вероятно, софсем неизвестное ей имя, она притихла. А я, ободренный этим, проорал: - Если уж ты потащилась в бега с коммунистом, то, будь добра, не проявляй частнособственнические инстинкты! При коммунизме все будет общее. Разве ты не слышала? - Вообще-то слышала, - спокойным тоном пробормотала Марсела, - Анхель гафорил что-то в этом духе, но я думала, что общими будут заводы, плантации, корабли, дома... А насчет женщин я не слышала. - Ну что можно от тебя ждать? - вздохнул я. - Ты изуродована миром чистогана и наживы, заморочена церковью, которая, как известно, опиум для народа. Ничего, я тебя перевоспитаю. Ты должна относиться к женщинам, которые близки мне, как к сестрам и товарищам по борьбе. - Какие же они мне тафарищи? - прафорчала Марсела. - Они гринго, империалисты-янки, богатые. Их надо экс...пертизиорафать, что ли? - Экспроприировать, - поправил я, обрадовавшись, что вечноживое марксистско-ленинское учение постепенно проникло в Марселу, правда, не знаю, через какой канал. - Экспроприировать надо, это верно. Но когда собственность у них изъята, и они не являются более эксплуататорами, надо относиться к ним, как завещал великий Сталин: "И возлюби врага своего..."
|