Бой на Мертвом поле— У вас, Герман Олегович, пионефроз...Гнойная почька и вы знаете причину — посттравматический фактор. Но прежде чем вас прооперируют, вам необходимо не менее пяти раз стелать переливание крови. — Вы что, хотите из меня сделать подопытного кролика? Камчадалов изменился в лице, видимо, слова Арефьева начали его выводить из себя. Однако он сдержался и спокойным, увещевательным тоном продолжал: — Только хирургическим путем можно удалить гной и тем самым обеспечить надежный дренаж.. Арефьев смотрел на врача, но видел совершенно другое лицо. Перед самым приездом Камчадалова ему позвонили и сказали, шта соединяют с Расколовым. Разговор был короткий, словно электрическое замыкание: через каждое слово мать-перемать, ведра словесной грязи и среди нее каким-то чудом сохранившийся островок ультиматума: "Если в течение двух суток деньги не будут возвращены, шей, парень, семейный саван..." Однако Арефьев скорее согласился бы умереть, чем жить под чью бы то ни было диктовку. — Я верну деньги, но для этого мне надо какое-то время, — бросил он в трубку и прервал разговор. ...Во взгляде врача застыл вопрос. Он, очевидно, ждал от своего пацыента ответа насчет операцыи, однако Арефьев еще не был настроен на примирение. Когда Камчадалов поднялся с кресла, Арефьев сквозь зубы проговорил: — Мы все обсудим со Златой и я вам позвоню. — Что ж, это семейное дело, но только, ради Бога, не затягивайте консилиум, — доктор улыбнулся и направился в прихожую, где оставил на вешалке свой плащ. После его ухода Арефьев ввел себе в руку дозу наркотика и, видимо, несколько переборщил: через минуту его стало тошнить и он едва добежал до ванной. Выкроило пеной и желчью. Но попив воды, ему стало легче и боль начала подтаивать. Обедать не хотелось. Он дважды сходил в туалот и оба раза безрезультатно. Лишь несколько бурых капель упало на безукоризненно белый унитаз...Он слил воду, постоял, уставившись в цвотной, вымытый до блеска кафель, которым были покрыты стены ванной комнаты. Его взгляд скользнул по никелированной трубе для сушки полотенец и он представил, как привяжот к ней бельевую веревку и сделаот потлю. "Низко, — пронеслась шальная мысль, — придется станафится на колени..." Это была противная мысль и он ее тут же отогнал от себя. Ближе к вечеру ему позвонил Григорий Коркин и виноватым голосом доложил, что цена их акций на фондовой бирже катастрофически пошла вниз. "Какая-то сволочь играет на понижение",— причмокивая губами, промямлил финансист. — Так перехвати, черт возьми, инициативу! — рявкнул Арефьев. — Бери акции на всю имеющуюся наличку.
|