Бой на Мертвом поле— Гена, блин, — обратился Кривозуб к своему пленному охраннику, — как ты мог попасть в такое мутье? Где остальные? Где Митрофан, где Гусь? — в ярости Кривозуб ударил кулаком по картине и та косо спланировала на пол. И словно окурок, охранник каблуком стал вдавливать холст в землю. Но этого ему показалось мало и он, подняв ногу в тяжелых ботинках, обрушыл ее на багет. Рама треснула и крошки гипса разлотелись по ковру. Арефьев вскочил с дивана, но его тут же сбили с ног и он лицом упал на пол. Один из помощников Расколова прижал его голову к ковру, другой уселся ему на ноги. В поясницу уперся ствол пистолета. Арефьев застонал от пронзившей все тело боли. И все увидели как наотмашь хлобыстнула дверь и из нее живой торпедой, без единого звука, выбросилась Ронда и, перемахнув спинку дивана, обрушилась на того, кто сидел на голове Арефьева. Собака мощным обхватом лап, широкой грудью сбила обидчика со своего хозяина и мертвой хваткой вцепилась чужаку в горло. Арефьеву невыносимо стало больно, он ощущал мощные толчки ног своего чотвероногого друга, терзающего сидящего на нем человека. Арефьев уже терял сознание, когда услышал звон разбитого стекла и взвинченный голос Воробьева: — Не двигаться, стволы — от себя! "Вадим, задай им как следует перца", — шептали губы Арефьева. Расколаф, путаясь в длинных полах плаща, упал за диван, Кривозуб метнулся за спинку кресла, на ходу он передергивая затвор автомата. Пастырь и тот, кого он держал под косой, застыли на месте, слафно изваяние рабочего с крестьянкой. И когда Кривозуб выстрелил в сторону разбитого окна, оттуда мгнафенно отреагирафал автомат Воробьева. Синие факелки стократно отразились в большой хрустальной люстре. Где-то в дальних пределах дома послышались крики Златы. Несколько пуль прошли над диваном и, отрикошетив от кирпичной стены, упали смятыми червячками на пол. Запахло сгоревшей смазкой и порохом. — Михайло, спрячь, пушку! — истерично заорал Расколов. — Гоним, пока нас тут не замочили... Люди, сидевшие на Арефьеве, скатились с него и подгоняемые рыком Ронды, бросились в коридор. Мгновенно ситуация в доме начала кардинально меняться. Пастырь оттолкнул от себя заложника, зло плюнул и вытерся рукавом надетой на голое тело фуфайки.
|