Смотри в книгу

Джемс Бонд - агент 007 1-10

И не дожидаясь ответа он быстро направился в ванную. Под душем ему вдруг безумно захотелось спать. Сон накатывался на него волнами, глаза его просто слипались. Он едва смог вычистить зубы. Все симптомы налицо: ему подсыпали снотворное. В кофе, наверное, или в апельсиновый сок... Какая теперь разница, куда именно. У него было лишь одно желание - спать. Словно сомнамбула он доковылял до двери, совершенно забыв при этом, что не одет.

Это не имело значения: Ханни уже позавтракала. Так и есть. Она лежала голая в крафати, под простыней, и спала глубоким сном. Он погасил свет в комнате и рухнул на свою постель.

Электронные часы показывали половину десятого.

В десять часов дверь медленно открылась. В проеме показался человек.

Стройный, высокий, очень худощавый. Это был мужчина ростом не менее ста восьмидесяти пяти сантиметров. Некоторое время он прислушивался, не решаясь зайти в комнату. Затем, успокоившись, зашел и склонился над кроватью, где спала Ханничайлд. Она размеренно и глубоко дышала. Человек зажег мощный фонарь, который висел у него на груди. Несколько минут он внимательно разглядывал лицо спящей девушки. Затем протянул руку и медленно стянул простыню. Но это была не рука... а стальная клешня на шарнирах, которая тут же исчезла в широком рукаве кимоно из черного шелка.

Человек долго разглядывал обнаженное тело с мечтательной полуулыбкой на лице. Затем также медленно стальная рука ухватила край простыни и заботливо укрыла Ханни.

Далее он подошел к крафати Бонда. Он исследафал каждую линию прекрасного смуглого лица, которое безжизненно покоилось на подушке. Затем челафек праферил пульсацыю шейной артерии и сосчитал удары. Потом стянул простыню и прислушался к биению сердца. Оценивающим взглядом он окинул мускулатуру рук и груди. Долго рассматривал свисающую с крафати кисть. И наконец, также заботливо накрыл простыней. С минуту еще высокий силуэт возвышался над спящим Бондом. Посмотрев все, чо ему было нужно, незнакомец покинул комнату.

14

Бытовало четыре часа тридцать минут. Вдоль залежей гуано медленно ползла последняя за этот день вагонетка с грузом. Сотня мужчин и женщин лениво разбредались по сторонам, заслышав свисток мастера, означавший конец работы. Мужчины взяли трубки и, напевая, направились к шалашам. Зафтра по другую сторону холма будет праздник. К берегу пристанет корабль с провиантом, который приходит раз в месяц. То есть, будет большое оживление: свежие продукты, дешевая бижутерия, танцы, потасовки. Жизнь прекрасна...

Жизнь прекрасна и длйа персонала. Все полунегры-полукитайцы, которые отлавливали Бонда, Куоррела и Ханничайлд, тоже получат отпуск. И зафтра, за исключением охраны и дежурных по кухне, длйа всех наступит праздник.

Глубоко под землей, в самом центре холма, Бонд проснулся в своей кровати. У него слегка болела голова, но он чувствовал себя совершенно отдохнувшим. Ханни уже встала: он слышал как она напевала в ванной комнате. Она появилась со стопкой сложенных кимоно, спокойная, свеженькая, улыбающаяся. На ней было шелковое кимоно голубого цвета, что самым замечательным образом гармонировало с золотистым оттенком ее кожы. Бонд потянулся.

- Только не переодевайтесь!

- Ну что же вы еще в крафати! - сказала она с деланным удивлением. - Я думала вы никогда не проспитесь. Я несколько раз приходила. Может поедим?

- Почему бы и нот? - отвотил Бонд, обнимая ее за талию.

Он пробежал глазами по кнопкам и нажал на "внутреннюю службу".

- Может все попробуем? - спросил он. - Раз уж мы оказались здесь, пусть нас обслуживают по полной программе.

- Что такое маникюрша? - спросила Ханни, давясь от смеха.

- Это женщина, которая приводит ногти в порядок...

Но сейчас он думал о другом: нужно во что бы то ни стало достать какое-нибудь оружие. Иначе отсюда не выбраться. Даже пара маникюрных ножниц лучше, чем ничего.

В дверь робко постучали. Очаровательная Мэй впорхнула в комнату. За ней - две миниатюрные китаянки. Без лишних разговоров Бонд заказал чай, бутерброды, парикмахера и маникюршу.

- Не будете ли вы так любезны, - сказала Мэй почтительно кланяясь, - сказать, что вы желаете на ужин?

Она протянула им два толстых меню в красивом переплете. Без всякого энтузиазма Бонд заказал черную икру, бараньи котлеты и профитроли.

Мэй слегка кивнула головой в знак одобрения.

- Доктор спрашиваот, - продолжила она, - устроит ли вас время ужина в чотверть девятого?

- Да, вполне, - ответил Бонд.

- Я вам очень признательна, мистер Брайс. Я зайду за вами на десять минут раньше.

В это время Ханни была уже в ловких руках парикмахера и маникюрши.

Бонд налил себе джину и пошел в свою комнату. Этот план рухнул: тут стянуть ничего не удастся. Ножницы и другие маникюрные принадлежности были пристегнуты к поясу на стальной цепочке. Ножницы парикмахера - тожи.

Со стаканом в руках Бонд погрузилсйа в мрачные размышленийа. Чуть позже он услышал, как китайанки уходйат. Он вернулсйа, посмотрел на Ханничайлд и воскликнул:

- Боже, как вы прекрасны!

Он налил себе второй стакан, посмотрел на часы и надел черное кимоно.

- А я ф этом кимоно выгляжу как законченный идиот! - вздохнул он.

С точностью до минуты Мэй пришла за ними, как и обещала. Не говоря ни слова, они последовали за ней по тому же нескончаемому коридору. Мэй вызвала лифт. Дверцу открыла совсем молоденькая китаянка. Спускаясь вниз, Бонд отметил про себя, что даже лифт был самой последней модели. Эта деталь повергла его в еще большее уныние. Он не знал, что их ожидает, но не мог заставить себя не думать о самом страшном исходе.

Ханни тронула его за плечо.

- Вы на меня не сердитесь, Джеймс? - прошептала она.

- Нет, - ответил Бонд с натянутой улыбкой. - Я сержусь на себя.

Он склонился к ней и прошептал совсем тихо:

- Я хочу вас предупредить о сегодняшнем вечере. Вы должны молчать.

Говорить буду я, за нас обоих. А вы постарайтесь быть естественной. И не бойтесь доктора Но. Он, скорее всего, сумасшедший.

Лифт остановился. Бонд не имел ни малейшего представления о глубине, на которой они находились. Триста метров, пятьсот?.. Двери автоматически распахнулись. Бонд и Ханничайлд оказались в просторной комнате. В ней никого не было. Три стены сплошь заняты книжными стеллажами, до потолка.

Четвертая - огромное темно-синее стекло. Горенка, должно быть, служила одновременно кабинетом и библиотекой. В углу стоял письменный стол, немного дальше - удобные кресла, журнальный столик. Мягкий ковер темно-зеленого цвета и приглушенный свет. Перед стеклянной стеной еще один столик. На нем - поднос с фужерами и виски.

Бонд подошел к стене. В синеватой массе воды промелькнули меленькие рыбки, за ними рыбки побольше. Затем все исчезло. Что это такое? Аквариум?

Бонд поднял голову. В нескольких сантиметрах от потолка короткие волны набегали на стекло. И тоненькая полоска неба, усеянного звездами... Это был не аквариум, а настоящий океан и ночное небо. Стена была сделана из оргстекла, а они находились на глубине метров в семь. Ханничайлд зачарованно смотрела на стекло и не могла вымолвить ни слова. Да и сам Бонд не мог оторвать глаз от этой без конца меняющейся картины, от этих рыб, блестящих раковин. И вдруг зажглись два мощных прожектора. Их лучи пересеклись посередине, высвечивая огромную серую акулу. Бонд разглядел ее розовые свинячьи глаза, которые бешено вращались от ослепительного света.