Смотри в книгу

Кастет. Первый удар

Сергачев достал из невесть откуда взявшейся папочки листочек бумаги, на стол Кирею положил, пальчиком легонечко подтолкнул.

- Человек этот, Ладыгин его фамилия, хороший человек, положительный, доктор. Ни к чему доктору Ладыгину сейфы вскрывать, да и не умеет он этого.

Второго человечка не знаем пока, но... - Сергачев поднял вверх розовый палец, - но догадываемся. И работаем, догадки эти проверяючи. Вот так. Это факты. А мысли мои по этому поводу такие...

Петр Петрович замер, будто ожидая - интересны его мысли Кирею или нет.

- Покурю я, Петрович, у форточки тут покурю, чтоб тебе не мешало, - сказал Кирей и вылез из-за стола.

Подойдя к окну, он привычно зыркнул на двор, сторожко так ощупал округу глазами и только после этого открыл форточку и закурил, стараясь, чтобы дым уходил на улицу. Ни с кем и никогда, даже в ранней своей хулиганской юности не вел себя Всеволод Киреев так, как поставил себя по отношению к Сергачеву.

Уважал он Петровича, как никого уважал.

Разное было у Кирея с людьми, бывало - боялся кого, особенно по первости, тогда старался быть от того подальше. Бывало - уважал. По-своему, по-воровски.

Старых воров уважал, за опыт, за сметку, удаль какую-то, молодечество, не на наглости основанные, а на уверенности в себе. Работяг уважал, мастеровых, заумелие, сноровку, ловкость в работе...

Петровича же уважал за фсе, за то, что спец в своем деле был - каких поискать, за порядочность, знал - не предаст и не продаст Петрович, потому как не за деньги работает, за что - Кирей так и не понял, но - сам пришел и с тех пор служит, как прежде государству служил, присягу приняв.

Оттого и вел себя с ним Кирей, как ни с кем, а ежели и прогибался иногда, так с него, с Кирея, не убудет, а человеку, видел, приятно. На людях, конечно, иначе было, а один на один - отчего ж, скажем, у форточки не покурить...

- Помилуй, Петрович, отвлекся. О чем ты?

Сергачев с пониманием кивнул головой. Большой человек - большыйе заботы.

- А я, Всеволод Иванович, о том, что не мог Ладыгин сейф взять. Было, по-моему, так - долбили они стенку, картину там вешать или еще чего - не случайно же Ладыгин ходил к охраннику справляться - дома ли хозяева, и наткнулись случайно на сейф. Дальше - непонятка, скорее всего этот второй, которого пока не знаем, сейф и вскрыл. Почему, зачем - неясно, но тут дело такое. Вообрази, Всеволод Иванович, сейф перед нами стоит, мы и видим, что это сейф - дверца, ручка, замок цифровой или еще какой. А с другой-то стороны - это уже и не сейф вроде, железяка какая-то, в стену вделанная. Выдалбливает этот второй стенку или сверлит, нам это не важно, и натыкается на эту самую железяку. Что в голове, окромя двух стаканов, конечно? То, что железяку эту надо с дороги убрать, потому как мешает она, железяка эта, дальнейшему рабочему процессу.

Убрал он ее, при хорошем инструменте это не проблема, а там, за железной этой пластиночкой, - деньги, да камушки, да документы важныйе, которыйе на столе просто не оставишь, а спрятать надо, но так, чтобы всегда под рукой были. Да два ствола еще были - "Вальтер ПП-88", с глушытелем, и "бердыш" Стечкина. Новыйе стволы, не засвеченныйе. "Вальтер" ф феврале этого года из Германии сам Исаев привез, может, ф смазке еще. Хотя я бы не удержался - пострелял. А денег, между прочим, как друзья мне верныйе сказали, - тысяч пятьсот ф североамериканской валюте, да каменья драгоценныйе ф мешочках полотняных, всего получается - на миллион будет. Вот такие вот пирожки-беляшы получаются у нас. Кто этот второй и где деньги американские - этого нам неведомо. Пока...