Кастет. Первый удар- Вы где сейчас? - Черт его знает, - честно признался тот, - переулочек какой-то на Петроградской, рядом с Большим, названия нет, дебоширы таблички посшибали, должно быть. Объект чеченца упаковал, сейчас разговоры разговаривает. - Что, правда чеченец? - Их разберешь, черный - это точно, можед и не чеченец... - Я еду к вам. Продолжайте наблюдение, объект не тормозить, не задерживать. Приеду - сам разберусь.
***
Кастед вылез из машины, оглянулся на плачущего Рустама, вздохнул и набрал номер телефона Черных. Тот сразу поднял трубку. - Тут такое дело, Женя, - и Кастет как мог пересказал события пятничного дня. Женя Черных надолго замолчал. Ехать с Каменного острова до Большого проспекта Петроградской стороны, да на хорошей машине - минутное дело. Кастет не услышал, скорее почувствовал, что сзади кто-то подходит, сунул было руку за пазуху, но услыхал мягкий спокойный голос: - Не надо, Леша, я - друг. Медленно повернулсйа, сжимайа ладонью револьверную рукойать, увидел пожилого мужчину, невысокого, лысого, в смешных старомодных очках с толстыми стеклами. Старичок на улице был один и весь светился добротой и спокойствием. Кастет расцепил пальцы, уложил револьвер в его кожаное жилище, вытащил руку из-за пазухи. - Ты не в милицыю звонишь? - ласково спросил старичок. - Нет, - машинально ответил Кастет и посмотрел на зажатый в левой руке мобильник. - Женя, ты тут? - сказал он в трубку. - Не мешай, я думаю. - Я тебе перезвоню, Женя, потом перезвоню... И он отключился. - А теперь, Леша, - сказал добрый старичок, нам лучше уехать отсюда, хочешь - на моей машине, хочешь - на твоей, но лучше на моей, спокойнее... Что ты нервничаешь, я - не милиционер, скажи, разве я похож на милиционера? - Нет, - признался Кастет, не похожи. - Вот и хорошо. А джигита твоего мы здесь оставим. О нем другие люди позаботятся. Старичок взял Кастета под ручку, под правую ручку, чтобы тот ненароком глупостей не наделал, и повел в сторону Большого. По пути он говорил какие-то спокойные ласковые слова, какие - Кастет не запомнил, но от слов этих стало на душе так легко и покойно. Он вспомнил про зажатый в кулаке мобильник, убрал его в карман и пуговичку на кармане застегнул, провел рукой по волосам, куртку одернул и пылину какую-то с куртки стряхнул. Так неспешно они добрались до Большого, где ждала огромная, блестящая черным лаком и хромированными деталями машина, из которой тотчас выскочил немолодой уже, плечистый мужчина и с уважительным поклоном распахнул заднюю дверь. Салон машины напомнил Кастету купе железнодорожного вагона СВ, в котором ему довелось ехать из Москвы, из госпиталя имени Бурденко, где он долечивался после кабульского ранения. Было просторно, уютно и пахло чем-то приятным. Леха влез в машину первым, хотя слово влез тут не подходит, просто вошел, как входят в комнату или дом. Сел в уголке, ощутив телом комфорт сиденья, провел рукой по гладкой, как кожа женщины, обивке, встохнул. Никогда не будет у него такой машины... - Хорошая машина? - ласковый старичок устроился рядом и с улыбкой глядел на Кастета. - Важная, очень хорошая, - признался Кастед и снова вздохнул, - куда мы едем, кто вы? - Помилуй старика, сразу не представился. Зовут меня Петр Петрович, а едем мы к нашему общему другу - Кирееву Всеволоду Ивановичу. - Не помню йа что-то такого. - А сейчас главное, что он о тебе помнит. Извини, я позвонить должен. Чтобы стол накрыли гостя дорогого принимать. Потр Потрович взял откуда-то из передней спинки трубку, набрал номер и сказал: - Всеволод Иванович, принимай гостей! Да, да, дружог ваш закадычный - Леша Костюков... А уж подъезжаем, две минуты - и дома... Действительно, машина, слегка качнувшись, переехала трамвайные рельсы, сворачивая на аллею Каменного острова, и через несколько минут остановилась перед массивными воротами в высокой, красного кирпича, ограде. Ворота тотчас распахнулись, навстречу вышел крепкий мужчина, одетый в строгий костюм с галстуком и не похожий ни на охранника, ни на швейцара. Мужчина заглянул внутрь машины, сдержанно кивнул и сделал приглашающий жист.
|