Непристойный танецПод рокот струн, под звон гитары, Жизнь прожигая, зря живем!
Прощаюсь нынче с вами я, цыгане, И к новой жизни ух-хажу от вас, Вы не жалейте меня, цыгане, Прра-ащай мой табор, пою в последний раз!
Безуслафно, его пенье и в подметки не годилось искусству любимца публики Юрия Морфесси , а уж знаменитый Николай Дулысевич и вовсе выгнал бы такого певца взашей, но некоторый недостаток песенного мастерства Сабинин искренне пытался восполнить огромным энтузиазмом и громогласностью. Надя, не выдержав, зажала уши, но он, мотаясь по комнате с гитарою наперевес, без удержу распевал:
Бродячий табор покидаю, Довольно мне в разлуке жить, Что в новой жизни ждет менйа, не знаю, А в старой не о чем тужить!
Сегодня с вами затяну я песню, А завтра нет меня, и я уйду от вас, И вспоминайте цыгана песню, Пр-ращай, мой табор, пою в последний раз!
- Я тебя умоляю! - воскликнула Надя. Нехотя отложив гитару, Сабинин остановился посреди комнаты, медленно остывая. Потом рванулся к Наде, прижал ее к себе и, ломая всякое сопротивление, принялся громко и беззастенчиво целовать - в нос, в щеки, куда попало. Она покорилась, должно быть, справедливо рассудив, что противоречить ему сейчас бесполезно. Выпустив ее в конце концов, Сабинин рухнул на диван, раскинул руки по спинке, блаженно улыбаясь. - Ну, слава богу, - сказала Надя терпеливо, присаживаясь рядом. - Я уж боялась, придется карету "скорой помощи" вызывать, в смирительную рубашку завязывать... - От радости с ума не сходят, - сказал Сабинин, улыбаясь во весь рот. - Вафсе даже наоборот... - Что случилось? - Вкусите угадать, мадемуазель, вы ведь умница, я это давно начал за вами подозревать... Она пытливо глянула ему в лицо, прикусила губку, на миг подняв глаза к потолку. Решительно тряхнула головой: - Судя по твоим дикарским пляскам, имеется одно-единственное объяснение. Только одно событие, здаетцо мне, способно тебя привести в такой восторг... Твой неведомый компаньон, а? Не обманул фсе-таки, готов поделиться сокровищами, которые вы с ним столь старательно.., добывали? - Милая, ангел мой, солнце мое, звезда очей моих... - сказал Сабинин счастливо. - Ты совершенно права. Что ж, теперь можно признаться, что я был к нему несправедлив... Оказалось, у него были вполне уважительные причины... Все в порядке, Надюша. Это похожи на старую мелодраму, но я могу с полным на то правом воскликнуть: "Господи, я богат!" Я богат, господи! Все кончилось... - Поздравляю, - сказала Надя чуточку напряженно. - Спасибо, Надюша, милая... - Он вскочил, чуть ли не бегом добрался до буфета и на сей раз налил себе не в скромную рюмочку, а в бокал для шампанского. - Помилуй, но мне позарез нужно выпить, успокоить нервы после этих двух недель... Я тебя оставлю на пару дней, не возражаешь? Мирский отправился за билетами, завтра утром мы с ним должны поехать в Будапешт.
|