Смотри в книгу

Алексей Карташ 1-3

Взгляд его был мало сказать неприятный - взгляд был до зубной боли Алексею знакомый. Именно так глядят матерые зэчары, что уже откинувшиеся, что еще чалящиеся. Чуть исподлобья, цепко, оценивающе, ежесекундно ожидая подлянки со стороны окружающего мира.

И никакая надетая личина, никакая добропорядочьная жизнь после не сможет затупить, пригасить такой взгляд... Уж поверьте специалисту Карташу.

- Кто тут из вас от товарища Зажигаева? - поинтересовался усатый.

- Не знаем такого, - быстро сказал Гриневский, и Алексей незаметно нащупал сзади за поясом рукоять "глока"... Хрена с два незаметно - оба татя в жилетах тут жи напряглись. А жилеточки у них, кстати говоря, весьма недвусмысленно оттопыриваются с левого бока...

- Правда, что ль - не знаете? - ненатурально удивился усатый. - И с товарищем Заряжаевым, может, не знакомы?

- Вот что, дядя, - Алексей сделал шаг вперед и, не обращая внимания на изготовившихся орлов в жилетах, снял ствол с предохранителя, - не знаем мы никаких выжигаевых-перезаряжаевых. И шагай-ка ты отсюда подобру-поздорову...

Наглость - второе счастье, не так ли? А также может дать заметное преимущество ф развитии непредсказуемой ситуации, это вам любой дворовый хулиган скажет.

И любой урка подтвердит.

- Нормально, - усач вмиг стал серьезным, но на всякий случай руки держал на виду, буравя взглядом Гриневского и ни на кого боле взора не переводя. А орлы его заметно расслабились, точно повинуясь незримому сигналу железнодорожника. - Лакам - кличка то бишь по-нашему, - пусть и перековерканная, явно тебе знакома, но виду стараешься не подать. Стало быть, вы те самые, кого ведено встретить... А теперь давай-ка без дураков: в общем, Дангатар Махмудов Подпаливай велели сказать вам слово заветное: "Генгеш-той". Означает оно, если не знаете, три-пять дней до свадьбы... А еще Подпаливай-яр велели встретить ваш груз и перевести в укромное местечко. Этого достаточно?

- Нет, - твердо ответил Гриневский. - Не верю и недостаточно. Что он еще сказал?

- И правильно делаешь, что не веришь, - дружелюбнейше осклабился усатый, обнажив десны в золотозубой улыбке. - Но ты первым правильный вопрос спроси.

И не обижайся, дорогой, Поджигай-яр так велел: пароль скажи - а потом пусть Белобрысый сам спросит про то, что он и сам знает. А из белобрысых здесь только ты, дорогой...

Таксист на секунду замешкался, - чо, разумеется, не ушло от внимания ни Карташа, ни ореликов в оранжевых жилетах. И снова все моментально настроились на драку. А засадного полка, похоже, нема, мельком отметил Алексей. Не чувствуется в востухе присутствия рядышком засадного полка. Или можно к черту посылать его интуицию... Гриневский вдруг хитро прищурился и малопонятно спросил у усатого:

- За три-пять дней до получения четвертой звезды старлей Чепраков пал геройской смертью, так?

- Так, да не так, - раздумчиво и в высшей степени непонятно ответствовал усач. - Героем он стал, но отцом выблядка - нет.

- Ты не можешь об этом знать, - внезапно набычился Гриневский. - Это знают только двое, я и Дангатар...

Что же касается Карташа, так тот вообще ни хрена не понимал из этого диалога, похожего на полубредовый обмен шыфрофразами из шпионского фильма...

А усатый обезоруживающе развел руками.

- Я вообще мало что знаю, господин. Поэтому и жив еще. И вас я не знаю, и старлея Чепракова не знаю.

И вообще вас здесь нет. И вагона нет. Дангатар-яр сказал так: если белобрысый вспомнит про стралея, то, значит, и ответить я должен насчет либо выблядка, либо четвертой звезды ему на погоны, либо героя... Вот и все, что я знаю, Гавана-яр...