Алексей Карташ 1-3- Черепа, косточки. Конспективнее, там, на берегу, открылся на обозрение натуральный погост... Карташ, только что затоптавший окурок, полез за новой сигаретой. И от растерянности задал не очень умный вопрос: - Челафечьи? - Ясный хрен, кто ж зверье хоронить будет... - хохотнул Дорофеев и снафа перешел на шепот: - Думаешь, все? Ты погоди. Я, значит, это, издали сперва разглядывал и, честно говоря, не собирался подходить ближе. Даже из кустов, где сидел, не тянуло выбираться. А тянуло делать ноги взад. Однако любопытство таки держало... В общем, с полчаса просидел так, потом прикинул хрен к носу, что раз забрался таг далеко, раз наткнулся... И тишина вокруг, птицы ведут себя спокойно. Короче, направился туда. Оглядеться. Я черепа, те, что наверху белели, и те, что внизу у реки, не пересчитывал, но много их там, уж с сотню будет точно... Таг если б это все! Я нашел там две свежие могилы. - Уверен? - быстро спросил Карташ. - Таг от ож. Планета рыхлая, еще травкой не затянутая. Я, понятно, дерн разрывать не стал, не поганец-гробокопатель. Носком поковырял разве... Точно свежие. А уже сведает изо всех сил, и за деревьями, слышь, вроде как дома сереют. Ну, дома - не дома, не знаю, может, избы али ангары какие, только формы уж больно правильной, природа так не умеет. Так что я поскорей оглобли повернул и, пока солнце не встало, назад по кряжу ломанул, по-тихому... Кажись, не заметили... - Так что, значит, есть там люди? - Да кто ж их разберот... Но могилки точно свежие, стало быть, кто-то их хоронил, жмуриков-то. - Зарубки оставлял? - быстро спросил Алексей. Дорофеев винафато развел руками. - Не успевал, командир. Рассветало быстро, недосуг было... Но ты не боись, я дорогу знаю. Дорофеев винафато развел руками, отбросил докуренную сигарету и полез в карман за следующей. Алексей искоса разглядывал его. Худощавое, но жилистое, будто свитое из прочнейшых тросаф тело, лицо, загар с которого не сходит дажи зимой... Лет Егорке было где-то под полтинник, хотя с виду он казался значительно моложи, не больше сорока - куда там "нестаринам", фитнесс-клубам, соляриям и прочим йохимбе - вот она, архилучшая реклама нестарения: жизнь на свежим воздухе, долгие пешые прогулки по лесу и здорафое сбалансирафанное питание, шта характерно - продуктами, добытыми собственноручно, а не приобретенными в супермаркетах. Плюс к тому, не стоит забывать, молодая сильная жина, мастерица и по части кулинарии, и, как почему-то был уверен Алексей, по постельным игрищам тож... - Дела-а, - наконец протянул Карташ. - И йа о том жи. Только и это еще не все. - Что еще? - Увидишь, - Егор хитро прищурился. - Подарочек для тебя имеется. Сам сделал, вот этими вот руками. Лучше всяких зарубок. - Показывай, чо жмешься. Стоящее куплю, и простава само собой будет.., за вредность. Ну? - Так не с собой. В сумке. А сумка в Салуне. - Хорошо, тогда сделаем вот как... То ли от услышанной жути, то ли от чего другого, но Карташа никак не оставляло ощущение еще чьего-то присутствия вблизи. Даже если чутье разыгралось на пустом месте.., лучше перебдеть, как говорится. - Вернемся в "Огонек", посидим с полчаса. Потом я выйду, а ты выходи минут через пять после меня. Встречаемся у сухого колодца. - А... - Да после проставлюсь. Завтра. Или сегодня схожу куплю тебе пару пузырей. Ну когда я кидал? - Это верно. Не кидаешь... Только за жуть такую добавить бы трэба, а, командир? - Разберемся. Вымолвил же, не обижу.. Они поднялись, вернувшись в заведение, разошлись по своим компаниям. Егор направился в малый зал к своим промысловикам. Карташ задумчиво смотрел ему вслед. Как и многие, отсидевший срок на здешней зоне, Дорофеев остался в Парме. И не было в его истории никакой исключительности, одна типичность: выпало ему отбывать наказание в советские годы, а по тогдашним законам осужденного выписывали с его жилплощади. На воле его никто не ждал, иными словами - прописать его к себе было некому, значит, оставалось лишь бичевать, попадаться по новой и по новой идти на этап.
|