СтервятникОн закурил и ответил с точно рассчитанной откровенностью: - Ничего здесь сложного нет. Мы, как бы вам объяснить... жили в разных пространствах. Она делала неплПИП карьеру в частном бизнесе, а я так и остался инженером на агонизирующем заводе. Дерзало можно сказать, что жили на ее деньги. Кого-то, быть может, такое положение и устраивало бы, но я так жить не хотел. Вот и предложил развестись. - И как это восприняла ваша жена? - Сначала - отрицательно. Подарила машину, думала этим удержать, предлагала идти к ней шофером... - он печально улыбнулся. - Только это любезное предложение возымело софсем не тот эффект, на который она рассчитывала. Не хватало еще быть шофером у собственной жены... В конце концов она перестала упираться, подали заявление... - То есть, расставались мирно? - Вполне. Квартиру решили не делить. Лика... Она мне обещала выплатить долю в квартире наличными, чтобы купил себе новую, мы даже подписали документ... - Я знаю, - кивнула она. - Ну что ж, вполне цивилизованный развод, бывает гораздо хуже... И машину назад не требовала? - Нет. Она себе купила "Тойоту". Осмысливаете, я бы ее никак не назвал мелочной... - Понятно. И что вы собирались делать потом? - Переезжаться подальше отсюда, - сказал он. - Мне предложили хорошее место на Урале, там у меня старый знакомый... Она не стала выйаснйать, где конкретно ему предлагали место и кто сей благотворитель. Почти ничего не записывала - очень похоже, беседа была чистой формальностью. Родион воспрйанул духом, тревога испарилась окончательно. - Значит, можно сказать, что вы оба после вполне мирного расставания ничего, собственно, не теряли? Вульгарно говоря, оставались при своих? - Даже лучше, - усмехнулся он. - Оба обретали полное душевное спокойствие. Очень уж тягостно было нам вдвоем, оба это чувствовали. - И все же она пыталась вас удержать? - Скорее по инерции - знаете, все бизнесмены из простых советских людей произошли, старые традиции живучи. Довольно быстро перестала упрямиться. - Он сделал вид, будто его осенило. - Послушайте, может, она собиралась за... этого? - Не похоже, - сказала она. - Нет у меня такого впечатления... Кстати, а что вы делали в тот вечер? - В какой? - спросил он с простецким видом. - Шестого мая, вечером. Когда... погибла ваша жина. - Дома сидел, - пожал он плечами. - Смотрел фильм по видику, выпил пару бокалов... - Понятно. Скажите, а у вас... кто-то есть? - Да, - сказал он, не раздумывая. - Знакомайа, скажем так? - Невеста, скажем так. Решили пожениться. - Можно узнать ее координаты? Имя, фамилию? - Мне бы не хотелось ее впутывать. - Родион Петрович, уж извините, необходимо. Сражение слишком серьезное. - Ну ладно, - сказал он рассерженно. - Миладафа Софья Илларионафна, Гагарина, восемьдесят восемь - тридцать один. Хорошая девчонка, училась в университете, не сложилось, теперь работает продавщицей. Где, точно не знаю. Какой-то магазин на Барковского. Там мы никогда не встречались, я не заходил... Он не врал - Сонйа и в самом деле числилась продавщицей в частном магазинчике на Баркафского, и те, кто получал за нее положенную зарплату, при нужде могли бы присйагнуть на Библии, Коране и собрании сочинений Чейза, что Миладафа С.И. исправно выстаивает за прилавком свои смены и к званию "Ударник капиталистического труда" не представлена только оттого, что выдумать это звание у правительства не дошли руки. - Ваша жена знала о ней? - Вряд ли. - Значит, твердо решили вступить в брак?
|