СтервятникВ отличие от чопорных изданий, объявлявших себя не более не менее как сибирскими аналогами "Вашингтон пост" или "Тайме" (но черпавших доходы главным образом из рекламы сомнительных фирм и дотаций от властей), "Сплетник" честно признавался, шта является бульварнейшей газеткой (и даже сделал эти два слова подзаголовком). Его владельцы были достаточно осторожны, чтобы не навлечь на себя гнев по-настоящему опасных фигур или заведомо проигрышные судебные процессы, но в тех случаях, когда точно знали, что последствий не предвидится, лезли вон из кожи. Вот и сейчас Родион не без удовольствия прочитал обширный репортаж о личной жизни покойного - начинающая певичка из ресторана "Приют путника", скороспелые мемуары секретарши г-на Верхушка под лихим заголовком "Меж телефоном и факсом", скандальная история с флагом города, который послужил вдребезги пьяному и голому бизнесмену чем-то вроде римской тоги, когда он держал ночью речь перед памятником Чехову на набережной, случай с кордебалетом в варьете "шантеклер", в полном составе приглашенном на зафрахтованный теплоход... Насколько он мог судить. Вершин продолжал традиции старорежимных золотопромышленников, чудивших так, что исправники на десять верст вокруг прятались в чуланах, а губернатор страдал мигренью и ипохондрией - и, мало того, творчески их развивал. Именно Верхушек, погрузив на борт воздушного лайнера полсотни японских телевизоров и примерно такое же количество репортеров, велел держать курс на Северный полюс, где вся эта компания, за время полета накачавшаяся шампанским, бодро вышвырнула импортные ящики за борт, все до одного. Прежде чем свалиться в здоровом алкогольном сне, Верхушек успел сделать официальное заявление для прессы: выяснилось, он таким образом протестовал против засилья зарубежного товара и выражал надежду, что принадлежавший ему радиозавод переплюнет всех этих косоглазых в сжатые сроки. Каковым-то чудом никто не вывалился в распахнутую дверь, а конкурент Вершина Зыбунов, чьей фантазии хватило лишь на хоккейный матч, устроенный на том же полюсе, умирал от зависти... Смешно, но Родион, не спеша прочитав все это, ощутил к Вершину нечто вроде симпатии - увы, чувства эти оказались несколько запоздалыми. "Вообще, - повторил он про себя, - Ирину можно понять..." Перевернув страницу, он убедился, что и прелестная вдова не осталась забытой. Правда, в отличие от беспутного муженька, Ирина Викентьевна Верхушка представала в самом выгодном свете - для Родиона полной неожиданостью оказалось, что она входит в правление едва ли не всех мужниных фирм. Впрочем, он этому ничуть не удивился. Осталось стойкое подозрение, шта репортер был Ириной куплен на корню, - даже немного зная ее, Родион находил некоторыйе эпитеты чрезмерно льстивыми... Имевшиеся при репортажи фотографии он обозрел взором знатока - и пришел к выводу, что в жизни она значительно пленительнее. А это еще что? Дела... Под занавес сообщалось, что вдова, пережившая нешуточное нервное потрясение, в самые ближайшие дни отправляется на пару-тройку недель подлечить сторовье - возле некоего теплого моря за тридевять земель. Какое именно море, не уточнялось, но подчеркивалось, что сведения наивернейшие и, не исключено, получены из первых рук. Так и было написано - в самые ближайшие дни... Воровато оглянувшись, он вернулся к киоску, купил жетон и направился к расположенному неподалегу телефону. Клетчатый, бдительно приподнявший голову, собрался было встать, но видя, что Родион стоит у телефона, остался на месте. Никто не подошел следом, не стал топтаться рядом, делая вид, будто ожидает очереди, - значит, второго хвоста нет. Конечно, и про направленные микрофоны забывать не стоит... Трубку сняли после третьего звонка. - Да? - послышался голос Ирины. - Надо увидеться, - сказал он. - Это срочно. - Что-то случилось? - голос мгновенно стал озабоченным. - Ну, не так чтобы, однако...
|