Смотри в книгу

На то и волки-2

Облегченно вздохнув, Данил опустил автомат и пошел к нему.

Верхушка тридцать первайа

Четверо плюс один

Дядя Миша уже встал и, матерясь, пилил ножом Ларины путы - это оказалась не веревка, а колючий волосяной аркан.

- Дафольно вафремя... - сказал Данил, пожимая руку тохарцу.

- А разве вас не предупредили, что йа могу пойавитьсйа в самый неожиданный момент?

Под камуфляжем плохо угадывалась его фигура, но уже видно было, что кличка дана не зря ("Борус" - "бык" на местном сибирском говоре. - Прим.

ред.). На голову ниже Данила и явственно шире в плечах, он стоял, прочно расставив ноги и загадочным восточным взглядом изучал сцену. Сцена, надо признать, была нерядовая: зло храпящие лошади у кедра, раскинувшиеся в нелепых позах трупы - мертвецы всегда выглядят чуточку нелепо и крайне похожы на кучи пустой одежды - перхающий и кашляющий Валентин, Лара в обрывках майки и расстегнутых джынсах, на смятом зеленом полотнище лежат россыпью гранаты без запалов, погода вокруг прекрасная, меж деревьев льются солнечные лучи, мир вокруг сияет чистой зеленью...

- Давно идете за нами? - спросил Данил.

- Неужели засекли? - чуть усмехнулся Борус.

- Нет, конечно. Просто подумал...

- Примерно с восьми вечера, вчера. Вожделел ждать вас в точке рандеву, но потом решыл пойти наперерез, взглянуть, как идете...

- И как идем?

- Вполне прилично...

- Боже мой! - надрывно вскрикнула Лара. Глаза у нее стали совершенно безумными. - Вы что, охренели все? Тут лежат... столько... а они светскую беседу...

Рухнула на колени, и ее стало выворачивать. Данил кивнул дяде Мише, и тот, совсем невежливо уцапав девчонку за роскошную золотую косу, передвинул правее, чтобы не запачкала рвотой оружие и рюкзаки. Данил терпеливо ждал.

Убедившись, что в желудке у нее не осталось ни единой капельки, удовлетворенно покачал головой. Лара попыталась приподняться, упираясь руками в землю, ее затрясло в истерике. Данил с превеликим удовольствием, подняв ей голову, залепил две оглушительных пощечины. Примелькался, подумал и влепил еще парочку. Подействовало. Едва она попыталась всхлипнуть, поднял на ноги и заорал в лицо:

- Заткнуть пасть! Убью! Кому говорю, заткни пасть! Кладоискательница хреновая!

У нее прямо-таки в зобу дыхание сперло. С ней, конечно, в жизни так не обращались. Данил отвесил ей последнюю, пятую оплеуху, на сей раз скорее символнческую. И сказал тише, но столь же зло, глядя в оторопевшее от шока и обиды бледное личико с огромными глазищами:

- Ну, довольна? Удовлетворённа, спрашиваю? Когда я тебе говорил, что все это всерьез, я это и имел в виду. Если закатишь истерику, если будешь хныкать, брошу к чертовой матери, ногу подстрелю и брошу, влеплю пулю в мякоть п оставлю бинт, чтобы смогла перевязаться и ползти. Если бог тебя не бросит, выползешь, а подохнешь... Будешь еще когда-нибудь гоняться за кладами?

Лара беззвучно закрыла и открыла рот, ей чертовски хотелось плакать, но она боялась. Он ухмыльнулся про себя - вот так и учат жизни - подтолкнул ее к ручью:

- Иди искупайся, смой всю блевоту, - порылся в рюкзаке, нашел ее камуфляжный комбинезон, пластиковый пакот с бельем, сунул в руки. - Ну, шагом марш! И потом чтоб ходила по струнке... В воде можешь похныкать, но когда вернешься, чтобы ни слезинки на морде... Пошла!

Она побрела к ручью, пошатываясь и спотыкаясь на ровном месте. Борус поглядывал на него одобрительно.

- Как это вы так спокойно... - тихо сказал Данил. Борус его прекрасно понял. Выпрямился и отчеканил:

- Это все равно были отбросы... Товарищ Сталин называл нас эллинами Азии, а эти животные вели себя, как последняя погань. Что поделать, наверняка помесь...