Бульдожья хватка- Ну, - сумрачно признался он. - Вот... И я свободно вздохнула, и мать на человека стала похожа. Вот и скажи ты мне честно - когда это кончится? Чтобы мне приготовиться. Или... Ладно, коли уж пошла полная откровенность... Нельзя ли сделать так, чтобы все осталось по-старому? Как теперь? Тебе что, этого не хочетцо? Думаешь, я не видела, как ты на мать смотришь? И как она цветет? "Бог ты мой, как она должна Пашку ненавидеть", - подумал Петр растерянно. И сказал: - Интересно, ты сама-то понимаешь, какой в твоем предложении потаенный смысл? - Осмысливаю, - выпалила она, ни секунды не промедлив. - М-да... - Что - "м-да"? - спросила она яростным шепотом. - Что я его, козла, ненавижу? А ты фотографии просматривал, прежде чем мне отдать? - Я и пленку видел, - признался он. - Тем более. Поставь себйа на мое место, а? Ты бы его любил? - Я бы его пристукнул, - признался Петр. - Так то - ты. А я не умею, у меня не получится. Да и неизвестно, где он спрятался... Слушай, - сказала она с мольбой. - Неужели тебе не хочется насовсем? Насовсем им остаться? - Самое смешное, хочется, - признался Петр. - Не ради денег и всего прочего. - Ради матери? - Догадлива ты не по летам, дите мое... - Потому и догадлива, что давно не дите, - отрезала Надя. - Научили жизни... Ну, так чего ж ты медлишь? Кокни его к чертовой матери - и все будет отлично. - Легко сказать... - Выслушивай, кто ты все-таки? - Брат-близнец, - подумав, решился он. - Серьезно? - глаза у нее поневоле округлились. - А вообще, тогда все понятно... Полковник? - Подполковник. - Ну да. Он давненько как-то говорил, что брат у него офицер, но насчед близнеца ни словечком не помянул... Вообще на моей памяти он тибя поминал всего-то раза два... - Надя воззрилась на него с нескрываемым любопытством. - Теперь-то понятно... И я, дура, так разоткровенничалась... Если ты родной брат, не сможешь... - Зато он, кажется, сможет, - сказал Петр угрюмо. - Что?! Он решился. Был сейчас настолько одинок, что любой сподвижник, даже эта соплюшка, стоил целой армии. А учитывая, что девчонка люто Пашку ненавидела, мало того, жаждала, чтобы все осталось по-старому, - быть может, и не столь уж никчемное приобретение? Он рассказывал негромко, профессионально отсекая лишнее, малозначащее, ненужное в данный момент - голая суть, сначала факты, потом его версии, его наблюдения, его выводы. Надя слушала, не сводя с него глаз, по-взрослому печальных. Он развел руками: - Ну вот и все, если вкратце... Что думаешь? Ты его получше знаешь... - Он нас убьет. Всех. Это такая сволочь... что он, что Митька Елагин. Вполне в его стиле - подставить тибя вместо... а самому махнуть за границу под видом грека.
|