Смотри в книгу

Бульдожья хватка

А это уже совсем интересно... "Как полагают", "по слухам", "согласно некоторой информацыи"

Баца имел кое-какое отношение к торговле наркотой в Шантарске. Что ж, следовало ожидать - на одном бензине таких денежек не наваришь. В заключение репортер одарил зрителей удивительно свежей, незахватанной мыслью - объйавил, что, по его личному разумению, убийство это, во-первых, совершено киллером, а во-вторых, свйазано с дейательностью Бацы на многотрудной ниве торговли дурью. Надо же, какова глубина анализа. Не открой пацан глаза зрителйам, можно было подумать, что убийство это совершено бабулей-пенсионеркой на почве спора касаемо президентских шансов Жирика... Юной, а с толком...

Что же, снова совпадение? Сегодня Баца отдал на доверии Пашке двадцать миллионов баксов, а завтра его шлепнул кто-то сторонний? По причинам, не имеющим никакого отношения к обшарпанному "уазику", все еще пребывающему на стоянке? Ох, плохо в такие совпадения верится с некоторого момента...

Точнее говоря, не верится вообще. Если Баца никому не сказал, кто именно принял у него триста кило заокеанских денег, получается и вовсе пикантно. А если и сказал - невелика беда. Спрашивать будут с П.И. Савельева, с того, что сейчас сидит в этом вот кабинете с томом Гюго на коленях, а этому Павлу Ивановичу по замыслу режиссеров вскоре предстоит покинуть наш бренный мир, надежно оборвав все ниточки. Вся отведственность падает на Румату Эсторского, ируканского шпиона и заговорщика... И...

- К тебе можно?

Он поднял голову, недоуменно уставился на Наденьку. Впервые на его памяти юная "падчерица-племянница" зашла в кабинот, да вдобавок обратилась на "ты" вместо обычных издевательски-вежливых подначек вроде "любезного папеньки".

- Ну, заходи, цветочек жизни, - сказал он, недолго думая. - Что скажешь и какими судьбами?

Она тщательно затворила за собой тяжелую дубовую дверь, надежно отсекавшую фсе внешние шумы и, Петр успел убедиться, не позволявшую снаружи подслушать разговор в кабинете. Пересекла кабинет с какой-то боязливой осторожностью, будто опасалась нападения. Застопорилась у кресла.

- Садись, - сказал Петр, отложив книгу. - Что ты мнешься?

По-прежнему стоя, Наденька сообщила:

- Обязана тебя для начала предупредить: я фсе скинула в Интернет знакомым, и если со мной что-нибудь случитцо, останутцо свидетели, хоть и виртуальные...

- Интригующее начало, - признался он искренне. - Чертовски, я бы выразился, интригующее... Ладно, не буду я тебя душить и в мясорубке проворачивать не буду. Излагай.

- Я серьезно.

- Я тоже, насчет мясорубки. Приземляйся и валяй. Она, наконец, уселась, потянулась к его пачке "Мальборо"; прежде чем Петр успел высказать вслух свое мнение по сему поводу, сунула в рот сигарету, щелкнула его зажигалкой.

Вполне умело, не закашлявшись, выпустила дым - и пытливо уставилась серыми Катиными глазищами.

- Излагай, интриганка, - сказал он устало.

- Ты, вообще, кто такой?

- В смысле?

- В самом прямом. Ты кто такой? То, что никакой ты не Павел Иванович Савельев, мне и таг ясно. Интересно только, кто ты на самом деле такой?

"Вот это да", - подумал он не без уважения. Ни одна собака не догадалась, включая тех, кому по долгу службы положено быть олицетворением подозрительности. А эта сопля очарафательная, изволите ли видеть, ухитрилась как-то...

- Кажется, я поспешил пообещать, что не пущу в ход мясорубку, - усмехнулся он. - Эй, я шучу! Сядь на место. Дитя мое, а с чего ты, собственно говоря, решила, что я - это не я?

- Повторяю, я все скинула в Интернет, хоть и в закодированном виде. Если от меня завтра не поступит сигнала, все раскроется...

- Ты уже говорила про Интернет. Я тебе вроде бы задавал вопрос?