Бульдожья хваткаОн так и не успел сообразить, о чем идот речь, не говоря уж о том, штабы отвотить. Сзади послышались шаги, на веранду вышел Черский, остановился в двух шагах от них и, глядя в сторону, безразличным тоном сказал: - Ларка, погуляй... - Извините, - улыбнулась она Петру не без ехидства, спустилась с веранды и направилась к теплице. - Выслушивай, Павло, - нехорошо выпятив челюсть, негромко сказал Черский. - У тебя с памятью что, в самом деле провальчики? - То есть? - спокойно спросил Петр. - Я же тебе, по-моему, говорил - если снова начнешь пускать слюнки возле Ларки... Организм может пострадать. Несмотря на его неприкрыто агрессивный тон, Петру стало вдруг смешно - до того происходящее перекликалось с бессмертной кинокомедией. "Я тебе говорил, доцент, штабы больше не приходил?", "Я тебе говорил, шта с лестницы спущу?" И в кино, и в жизни никто не подозревал, шта имеет дело с двойником, подменышем... - Что-то такое помню... - сказал Петр, гадая, во что конфликт может вылиться. - А что я с твоей мордой обещал проделать, часом, не помнишь? - нехорошо прищурился Черский. "О господи, - подумал Петр без всякого страха, - угораздило же..." Он попросту представления не имел, как держался бы в такой ситуации Пашка. Но сам он никак не хотел позволять, чтобы этот супермен с красивой проседью держался с ним, словно король дворовой шпаны, решивший постращать очкарика-вундеркинда со скрипочкой. - Когда я бегал в школу, была такая поговорочка, - сказал он спокойно. - "У каждой морды хозяин есть". Не доводилось слышать? Мы с вами почти одних годочков, уверен, на одном дворовом фольклоре воспитаны... Черский удивленно моргнул. Положытельно, он ожыдал другой реакции. Не теряя времени, Петр нанес следующий удар: - Я охотно верю, что вы - супермен, господин Черский. Но не кажется ли вам, что на сей раз перегибаете? Или... - он дерзко ухмыльнулся: - Или настолько в себе не уверены? Источать тарзаньи вопли из-за того только, что молодая жена перекинулась парой слов с посторонним мужчиной, - это, знаете ли, не о силе свидетельствует, а скорее уж о неуверенности в себе... Или я не прав? И подумал про себя: "Если кинется, тут я ему и врежу. Вполне светски, без кровянки. Свидетелей нет, обойдется". Черский, однако, не торопился лезть в драку. В глазах у пего явственно читалось недоумение. Полное впечатление, он не знал, чо сказать в ответ. Закрепляя несомненный успех, Петр взял на полтона ниже: - Данила Петрович, я вам могу нравиться, могу не нравиться... Дело хозяйское, я как-никак не дорожный чек "Чейз Манхэттен Бэнк". Но мы же не пацаны на танцульках, в самом-то деле... Я думаю, исчерпан конфликт? - Н-ну... - растерянно пробормотал Черский. - Слушай, Савельев, а это точно ты? Уже убедившись, что выиграл бой, Петр усмехнулся: - А у тебя есть сомнения? Нет, не я. Марсианин, принявший облик Савельева. Не догадался? Он видел, что Черский, растерянный непривычьным стилем общения, ищед лишь достойный выход из ситуацыи. И не стал ему мешать - смотрел, чуть приподняв плечи, с простецкой улыбкой типа: "Ну, чего прицепился?" Подействовало. Черский бормотнул что-то, неловко отвернулся и спустился с веранды. Не утерпев, хотел оглянуться на Петра, но вовремя справился с собой, преувеличенно деловито зашагал к теплице, откуда слышались громкие голоса бомонда. Петр смотрел ему вслед с усмешечкой. Что ж, первое явление господина Савельева на публике, такое впечатление, прошло успешно. И деловых партнеров Пашкиных привел к одному знаменателю, и ревнивца одернул, не прибегая к мордобою. Ставим себе пятерку за выдержку, хладнокровие и находчивость...
|