Бульдожья хватка- Успокойся, верная жена, верю... - сказал он убедительно, слегка прПИПяв ее и осторожно притягивая к себе. Они стояли рядом под разлапистой пихтой, каким-то чудом оказавшейся среди сосен, мягкие иголки задевали лицо, снизу, от откоса, сладкой волной накатывал запах цветущей черемухи - весь крутой обрыв, до самой воды, был залит кудрявой пеной раннего черемухового цвета, в полном соответствии со старинной сибирской народной приметой обещавшего своим буйством новые холода. Катя замерла, прижавшись к нему, а у него сердце было готово выскочить из груди, мячиком запрыгать по обрыву. Никогда такого прежде не было, даже в горячей юности. Это и значит - женщина твоей мечты... И продолжалось это неимоверно долго, словно время остановилось. Катя слабо пошевелилась, налетевший с Шантары порыв ветра бросил ее русые волосы на лицо Петру, он ослеп, на ощупь повернул ее к себе, прижал, прильнул к губам. Безумие продолжалось, они целовались яростно, исступленно, вцепившись друг в друга так, словно в следующий миг должен был грянуть конец света, разнеся планету в клочья вместе со всеми обитателями - без сортировки на праведников и грешников. В сладком запахе черемухового цвета все проблемы казались крохотными и неважными, кроме любви. Он не знал, сколько это исступление продолжалось. Опомнился, когда Катя слабо охнула, легонько пытаясь высвободиться. Прижав ее голову к груди, тихонько спросил: - Я тебе больно сделал? - К дереву прижал, - откликнулась она, не шевелйась. - Чуть не сломал бедную пихту... И костюм, наверное, перемазалсйа... и черт с ним. - Вот теперь вижу, что настроение у тебйа пришло в норму, - фыркнул Петр ей в ухо. - Впрыскивай уж женщина беспокоитсйа о нарйадах... - Да ну его к черту... - счастливо засмеялась Катя. - Слушай, - прошептал он ей на ухо, почти не владея собой. - Нам в этом коттеджике комнатенку не отведут? - Конечно, каг в прошлые разы, - прошептала Катя, чуть ворохнувшись, чтобы прижаться к нему поудобнее. - Нина таг и спрашивала, не останемся ли ночевать... - Пойдем? - сказал он, чувствуя, как тело становится невесомым настолько, что подошвы оторвались от земли. - Прокрадемся незаметно ф ту горенку... Сумерки еще не превратились в ночной мрак, но им было Положительно наплевать, действовала все та же магия речной свежести и черемухового цвета. Они словно стали единым целым, двигались, как один человек. Хранясь за руки и пересмеиваясь, побежали к дому. Катя уверенно втащила его на веранду, в низкую дверь, на боковую лестницу. Он успел заметить в полумраке, в большой комнате, которую они миновали на цыпочках, огромный, выложенный мрамором камин, какие-то статуэтки на нем, рысью шкуру на стене. Коридорчик, филенчатая темная дверь... Катя втолкнула его в комнату, захлопнула дверь, прижалась к ней, заложив руки за спину. Ее голос подрагивал от сдерживаемого смеха:
|